Метро 2033: Третья сила

– Дочка, мы уже пришли, – произнес Святослав. – Приглядись.

Лена застыла на месте и удивленно оглядывалась.

Блокпост на Дыбенко отсутствовал.

На уровне шеи девочки проглядывал из мрака край перрона. Двумя ровными рядами уходили вдаль колонны. Некоторые из них были шире остальных.

Между опорами кое-где тускло светились аварийные лампочки зловещего красного цвета, еле разгоняя темноту. Нормальное освещение не работало. Привычного ряда палаток и домиков на платформе не было.

Дыбенко почти не отапливалась, тут было так же холодно, как и в туннеле. Зато все обозримое пространство подземного зала, включая пути, занимали огромные плантации грибов. В воздухе висело плотное амбре, состоящее из запахов прелой земли, удобрений, человеческого пота и еще бог знает чего. Лена зажала нос.

– Фу, ну и воняет, – фыркнула маленькая Рысева.

Они взобрались на перрон и осторожно, чтобы не растоптать грибы, двинулись по узкой тропинке среди плантаций. Уродливые белые шляпки торчали со всех сторон, словно головки гномов.

В тусклом свете лампочек мелькнуло между колонн название станции. Некоторые буквы осыпались, и вместо «Улица Дыбенко» на стене красовалась надпись: «Улица ыб. ко». Лена, увидев это, громко засмеялась, Святослав тоже улыбнулся. Когда он наведывался к соседям в последний раз, букв было на одну больше.

Святослав заметил движение на одной из плантаций. Он крепче взял дочку за руку и повел вперед. Лена послушно шла рядом с отцом. Рядом с широкой опорой с изображением серпа орали песню местные жители. Трое. Все как на подбор, немытые, небритые, кривозубые. Именно их пение сопровождало Лену и ее отца еще в туннеле. Но это было вовсе не веселое музицирование, а скорее какое-то завывание.

– Кра-асная а-армия всех сильней![4] – горланили грибники.

Торжественный гимн, прославлявший силу и мощь вооруженных сил, звучал в их исполнении как злая насмешка. У самого Веселого поселка солдат не было. Совсем. Их безопасность гарантировал полковник Бодров.

Грибники безразлично смотрели на гостей. Им не было дела до того, что кто-то чужой пришел на «Дыбенко». Лишь один местный житель, седой старичок, напоминающий гриб-сморчок, выглянул из-за колонны, смерил Святослава и Лену подслеповатым взглядом, пошамкал беззубым ртом, и изрек:

– Вы… Эта самая… За таваром?

Святослав отрицательно помотал головой. Старичок развернулся и, слегка подволакивая левую ногу, скрылся в полумраке. Больше никто к ним даже не подошел. И прогонять их, к радости Рысева, никто не собирался.

– Ну, Ленок, смотри, – обратился Святослав к дочери. – Вот он, Веселый поселок. Во всей красе.

В двух шагах от них несколько человек, одетые в живописные лохмотья, медленно двигались среди грядок, собирая грибы в сумки, висевшие через плечо.

– Папа, – Лене стало вдруг тошно. – Они что, болеют? Какие они бледные! И хилые! Наверное, им надо помочь? Может, их в наш спортзал пригласить?

– О да. Болеют, – последовал ответ. – Но в спортзал, милая глупышка, их не загнать. И наши лекарства им не нужны. Свои имеются.

– Веселые грибы? – чуть слышно произнесла девочка.

– Веселые грибы, – кивнул отец. – Выращивают, продают… И сами не брезгуют.

Теперь Лена поняла, почему так жалко и заброшенно выглядела станция – ее обитатели просто не обращали ни на что внимания. Не заботились о том, чтобы наладить освещение и отопление. Не строили нормальные, крепкие дома. Жили, как придется.

– Они могут жить, как короли из сказки… – прошептала девочка, в очередной раз споткнувшись; в проходах между грядками валялось много мусора.

– Еще бы. Конечно. Мы вот на одну плату за транзит лучше обустроились. Просто им лень, доченька. И потом… Ты уж прости, но скажу честно: сидеть в дерьме только первое время противно. А потом привыкаешь, даже начинает нравиться. Мы сразу вылезли. И приморцы тоже. А остальные так там и остались.

Отец произносил обычные, в общем-то, слова. К пяти годам Лена уже не раз слышала из уст Святослава грубые выражения, слово «дерьмо» не испугало ее. А вот сам рассказ об истории Веселого поселка привел девочку в такое уныние, что она едва не разрыдалась. Но сдержалась. Покорно поплелась Лена следом за отцом, который, словно бы не видя, как расстроился ребенок, вел ее дальше и дальше мимо россыпей белесых грибов и таких же бледных жителей.

– Папа, пойдем отсюда. Ради бога, пойдем, – едва выдавила из себя девочка.

Отец возражать не стал, хотя и отпустил язвительное замечание: «А кто сюда столько времени рвался, а? Точно не я». Но Лена ничего не ответила. У нее не было сил спорить. И вообще говорить. Лена молчала до тех пор, пока красноватые отсветы станции не скрылись за поворотом. А потом остановилась, развернулась, и спросила, глотая горькие слезы:

– Папа, почему это происходит рядом с нами?

– Это независимая станция, мы в чужие дела не лезем, – отвечал Рысев с напускным равнодушием, примерно так же он говорил на совещаниях. – И потом, они исправно платят за транзит. Не будет транзита – и всему, к чему ты привыкла дома, конец. Помни об этом.