Метро 2033. Выход силой

Странно, но, прежде чем ввести заключенного номер шестьсот тридцать девять в хорошо освещенную комнату и усадить на не привинченный (!) к полу стул, с него сняли наручники. Запястья, стянутые стальными обручами несколько часов подряд — караульный, сволочь, защелкнул браслеты от души, — все еще пыли, но тысячи иголок, немилосердно коловших пальцы, уже исчезли. Прихлебывая обжигающий напиток, Игорь представлял себе, как он допьет чай и одним движением свернет идейному борцу с буржуазией его цыплячью шейку. И удерживало его от этого шага только банальное любопытство: ведь не стали бы его тащить по пустякам через всю Красную ветку. Да еще выделив для этого мотодрезину, несколько литров остродефицитного топлива да двух вертухаев с автоматами. Что же стряслось?

— Великолепный чаек, знаете ли, — разливался соловьем Пинскер, не сводя с собеседника настороженных глаз. — Свеженький — только вчера с ВДНХ привезли! Там — лучший чай во всем метро делают, вы в курсе? Почти как тот, со слоном, до катастрофы…

Игорю его щебет ни о чем не не говорил, и он просто пропускал слова Пинскера мимо ушей, изредка кивая и ожидая продолжения.

И дождался.

— Неважно выглядите, — погрустнел «вождь», рассеянно водя пальцем по пластиковой, исцарапанной и треснутой во многих местах столешнице: роскошью обстановка камеры не блистала. — Тяжелая работа? Сложные условия содержания?

— Терпимые. — К откровенности Князев не был склонен. — Зато вы — молодцом.

— Вы заметили? Вообще-то пришлось пережить кое-какие неприятности…

«Знал бы ты, что такое неприятности, — подумал зэк, усилием воли сдерживаясь, чтобы не выпалить это в холеное лицо функционера. — Настоящие неприятности…»

— Понизили в должности, лишили кое-каких благ… Недоброжелателей у меня всегда хватало. Хотели даже под суд отдать… Но я жилистый, сдюжил.

— Не сомневаюсь, — обронил Игорь.

— Но сейчас это неважно, — махнул рукой Пинскер, едва не сбив на пол стакан. — Я пригласил вас не для бесед о здоровье.

«Пригласил?» — Молодой человек под столом потер глубокие синие борозды на запястьях.

— Слушай, — заговорщически наклонился собеседник через стол, внезапно перейдя на ты и приблизив свое лицо к лицу Игоря так, что на него пахнуло грибным одеколоном. — Когда нас с тобой арестовали, то при обыске обнаружили кучу денег. Доллары, евро… Откуда все это? Я, право, опешил, когда у меня из карманов пачки купюр начали выуживать.

Старшина явственно видел перед собой плохо выбритую шею и пульсирующую ямку на ней. Сюда прямым пальцем и — аут…

— А вы что — ничего не помните?

— Не помню, представь себе! — развел руками «вождь». — Меня так и этак пытали, но что можно узнать, если я не помню?

«Пытали тебя… Что ты знаешь о пытках?..»

— Да так, нашли по дороге одно место… — уклончиво ответил Князев, лихорадочно прикидывая варианты: стоит ему признавать все или нет?

— И много там такого? — Глаза Пинскера за стеклами круглых очков жадно сверкнули.

— На десять жизней хватит… Нам обоим. Если на Черкизоне обменять на что-то стоящее…

— Серьезно? А показать сможешь? — Собеседник уже совал под нос Игорю пестрый лист бумаги — план города. — Ты не бойся: тут чисто все, прослушки нет!

— Не-ет, — развел руками Игорь. — Откуда же мне в карте города разбираться? Вот карту метро мне покажите, что угодно найду!

— А на местности мог бы показать?

— На местности? Наверху, то есть? — Сердце екнуло. — Наверху — пожалуйста. Только это… Опасно там.

— Цену набиваешь? — подозрительно прищурился Пинскер. — Не бойся — не обижу. Возьмешь себе, сколько надо, и — свободен. Понимаешь? Свобода! Или обратно в туннель хочешь вернуться? Я и это могу устроить легко.

«Ничего ты не устроишь», — подумал Игорь.

Что же раньше не появлялся, родненький? Где был? По застенкам шатался, только реабилитировали? Или сидел тише воды ниже травы, обдумывал, ждал? Или просто раньше терпимо у тебя было с довольствием, а сейчас настолько приперло, что ты решился на такую вот авантюру? Почему-то Игорю казалось, что Пинскер затеял всю историю на свой страх и риск, не поставив в курс партийное руководство. А значит, баланс сил выравнивается…

— Да не в плате дело, — пожевал Князев. — Рискованно все, вот что.

— Да мы же не вдвоем пойдем, дурень! Ты, я и двое бойцов. Верных бойцов. — Последние слова он произнес с посылом. — Сам черт им не брат! Ты только дорогу покажи, а уж они…

«Уж они постараются, чтобы я живым не ушел оттуда…»

— Согласен, — ответил Игорь. — Если все по-честному…

— По-честному, по-честному! — улыбнулся во весь рот Пинскер, сверкнув золотым зубом. — За мной не пропадет. Держи пять!

Игорь осторожно пожал своей грязной мозолистой пятерней узкую холеную руку. Вялую и влажную, как и у всех предателей и трусов…

* * *

Светила неяркая луна, изредка выныривая из-за толстой пелены серых облаков. Но и это освещение резало непривычные глаза недавнему заключенному.

Пинскер не соврал. Почти не соврал.