Метро 2035: Эмбрион. Поединок

– Интересный ты человечек, Садко, – сказала Вера Викторовна, рассматривая – но не самого певца, а нанизанный на булавку кусок воска, больше всего напоминавший паука-альбиноса. – Из всех троих самый скрытный, хотя и остальные не самые… простые люди. Не боишься, что я дом твой сейчас высмотрю? Куда ты потом побежишь, дружочек, как жить дальше будешь?

Садко встал, тяжело опираясь на стол обеими руками, навис над блюдцем, да так и застыл молча.

– Ладно, ладно. Не волнуйся так! Не хочешь, видать… Ну, тогда я и не стану говорить. – Хозяйка стряхнула с булавки воск, и тот булькнул обратно в блюдце. – Кто следующий?

6 Выход силой

Садко так же молча сел на место, задумчиво глядя на старосту. Его гладкий до этого момента лоб прорезали морщины. Груздь икнул, словно нарочно. Снимая ненужное напряжение, разлитое в воздухе. Потом вытер ладонью потное лицо и сказал:

– Ну это… Давай мне, что ли!

Гадалка посмотрела на него, потом на очередной кусок воска. Потом снова на него.

– Будет у тебя опасность впереди великая. Захочешь – выживешь, да еще и боярином станешь. От тебя зависит.

– Боярином? Вот это нормально… Это хорошо. Шубу куплю…

Дружинника так развезло, что он засыпал прямо за столом. Вроде как сидит еще, но скоро рухнет. Кат с досадой подумал, что рано выйти все-таки не получится.

– А тебе, молодой? – Хозяйка подняла на него внимательный взгляд. Вроде и пила наравне со всеми…

– Мне? Так мне жена уже гадала, – ответил сталкер. Пора было сворачивать посиделки и ложиться спать, а то Груздь того и гляди лицом в тарелку упадет. Хорошо, что уже в пустую. – Велено всех слушать и никому не верить.

– Да? Это она молодец. Бабы вообще умные… Так что, говоришь, с Жоркой-то?

– Умер. – Кату почудилось, что кто-то прошел за окном, выходившим в сад. Даже не тень заметил, а вот… Движение какое-то. Или нет? – Служил хорошо, да злые люди сгубили.

– Ага… – чему-то своему кивнула хозяйка. – Ну что ж… Жизнь – она такая, бывает. Опять же на службе. Спать-то не пора ли?

– А может, в картишки? – неожиданно встрял Садко. – У меня есть. На щелбаны, а?

– Лучше б ты оружие какое прихватил, – с досадой бросил Кат. – Вера Викторовна сказала, спать пора, значит, так тому и быть.

Черт, да кто ж там бродит? Он снова заметил тень движения за окном.

Если дом кто-то окружает, пока они здесь расслабились, придется худо: дружинник, считай, не боец, Садко безоружный, да и толка с него… Автомат с карабином на вешалке, под куртками и могучим тулупом Груздя. Одна надежда на самого Ката, кобура с пистолетом-то на поясе. Но если что – его еще достать надо. Он опустил руку под стол, будто почесаться, сдвинул кобуру правее и расстегнул клапан.

– Спать, спать… – непритворно зевнула хозяйка. – А вот от гадания ты зря отказался, воин.

Она достала самый большой кусок воска, похожий на осиное гнездо в миниатюре: неровный шарик с кучей выемок, впадин и выступов.

– Не будет тебе успеха, и не мечтай. Вроде как всех победишь, а все равно проиграешь.

Садко потянулся и встал из-за стола:

– А я слыхал, надо ведьме шею свернуть – тогда и ворожба впустую. Не исполнится ничего.

– Да какая же из меня ведьма? – непритворно удивилась староста. – Что вижу, то и говорю. Спать иди, певец. Понапились вы все…

Садко обошел вокруг стола, зашел за спину хозяйке, и вдруг неведомо откуда в его руке оказался нож. Кат вроде и смотрел на него, а понять не успел. Фокусник, одно слово!

– Сколько? – спросил Садко, одной рукой дернув голову старосты за волосы назад, а второй прижав к ее горлу лезвие.

– Сдурел?! Чего – сколько? – тихо спросила хозяйка. – Если чеков, так у меня их и нет. Неужто насиловать задумал?!

– Людей вокруг дома сколько? – терпеливо уточнил бродяга. – Дура.

Груздь вовсю похрапывал, к удивлению Ката сидя довольно ровно. Вот ему точно хорошо, никаких тебе забот. Блаженны нищие духом и пьяные в зюзю.

– Каких людей? – устало спросила Вера Викторовна. – Нажрался – ложись спать. Самому завтра стыдно будет.

Кат медленно – мало ли, насколько хорошо их видно через окно, свечи-то яркие – вытянул из кобуры пистолет. Снял с предохранителя. Опустив вторую руку, взвел затвор, следя глазами больше не за хозяйкой, а за окнами. Хотя вряд ли будут бить дефицитные стекла, через дверь пойдут, но могут и не выдержать. Садко прав: самый интересный вопрос – это сколько там народа.

– Зарежу, дура! – угрожающе сказал певец. – Сколько?

– Да нет там никого! – крикнула староста. – Пошли к двери, сам убедишься.

На ее крик с печи тяжело спрыгнул кот. Медленно прошагал по комнате, задрав хвост, остановился возле стола, внимательно разглядывая раскрасневшегося Садко с ножом у горла хозяйки. Фыркнул и остановился.

– Пошел вон! – рявкнул певец. – Давай, хозяйка, отгони скотину!

– Это ты – скотина, – ответила староста. – Иди, Васенька, иди… По мышам там, по кошкам своим. Гость попался злой, еще обидит.

Кот мурлыкнул и потерся о ее бедро, потом коротко мяукнул низким густым басом и без особых раздумий вцепился когтями в ногу Садко.