Метро до Африки

– Думаю, что отстаивать собственные взгляды следует лишь по принципиальным вопросам, – не удержалась я от замечания и распахнула белую, кое-где ободранную створку.

Взору открылась не очень большая, просто обставленная комната. Бордовый ковер с традиционным орнаментальным рисунком стекал со стены на софу, с потолка свисала обычная трехрожковая люстра, в углу маячил узкий стол, чуть поодаль стоял огромный буфет – настоящий монстр, занимавший большую часть жизненного пространства. Но комната почему-то выглядела нежилой. Если в кухне можно было сделать вывод, что хозяйка дома не утруждает себя наведением порядка (колготки и упаковка прокладок, брошенные на самом виду, свидетельствовали о том, что ей не свойственно класть вещи на место), то гостиная вообще выглядела так, словно сюда давно не ступала нога человека. Ковер был покрыт ровным слоем пыли, серый налет лежал на мебели. В довершение картины возле буфета стоял здоровенный мешок, в котором явно находился какой-то строительный материал. «Вечная пломба», – гласила надпись на упаковке. И пахло в гостиной так, будто здесь год не открывали форточку.

Я еще раз внимательно осмотрелась, отметив, что на полу валяется тряпичная кукла с фарфоровой головой. И никакого намека на портфель. Вот только между допотопным буфетом и столом имеется пространство, а с порога не видно, что там…

– Говорил же, я не заходил внутрь, – подал голос Дегтярев.

– Минуточку! – бодро воскликнула я и, сделав пару шагов, заглянула в укромный уголок.

Взгляд натолкнулся на молодую женщину, которая очень тихо сидела на полу. В первую секунду я изумилась. По какой причине хозяйка затаилась и молчит? Но потом мою спину закололи сотни булавок. Глаза незнакомки широко открыты, веки не мигают, рот слегка открыт, нижняя челюсть отвисла… И скорчилась девушка как-то не по-человечески, вывернув ноги, – в такой позе долго не продержаться. К тому же от тела исходил едва различимый неприятный запах.

– Дегтярев, – прохрипела я, с трудом подавив желание заорать и кинуться прочь, – говоришь, не совал сюда нос?

– Ну… да, – с легким сомнением ответил полковник, – вообще-то я плохо помню…

И тут я увидела портфель – он стоял на самом виду, у дивана. Оставалось удивляться, почему я не заметила его сразу.

Сжав волю в кулак, я наклонилась, схватила кейс, вылетела в коридорчик, отодрала полковника от вешалки и (откуда только силы взялись?) быстро дотащила его до выхода из подъезда. Надо отдать должное Дегтяреву – он шагал молча. Изредка Александра Михайловича шатало из стороны в сторону, один раз он чуть не упал, но в целом мы благополучно добрались до моей малолитражки.

Усадив приятеля на заднее сиденье, я спросила:

– Где твоя машина?

– Не знаю.

– Ты приехал сюда на метро?

– Не помню.

– Попытайся сообразить, зачем приехал на Кирсарскую улицу?

– По работе, – вдруг бойко заявил полковник.

– Здорово! – обрадовалась я такому прогрессу. – Дальше…

– А мне нечего рассказывать, – вяло ответил полковник и внезапно захрапел.

Я вцепилась в руль. Очень хорошо, что Александр Михайлович заснул, он не станет скандалить, узнав, куда едет. А доставлю я полковника прямиком в клинику к Оксане, пусть она осмотрит Дегтярева. Конечно, Ксюня хирург, но я доверяю ей больше, чем всем невропатологам мира, вместе взятым.

Александр Михайлович спал очень крепко. Его не разбудил удар, когда я, не заметив препятствия, на всей скорости влетела в яму на дороге, не вырвали из лап Морфея и два санитара, которые по просьбе Оксаны вытащили полковника из машины и, положив на каталку, повезли в приемный покой.

– Сиди тут, – велела подруга, убегая следом за ними, – я скоро вернусь.

Я кивнула, подождала, пока процессия скроется в глубине больницы, и пошла по извилистому, пахнущему хлоркой коридору. Должен же где-то быть пустой кабинет с городским телефоном?

Допотопный, сильно поцарапанный аппарат нашелся в комнате с табличкой «Смотровая». Я быстро набрала нужный номер и на одном дыхании произнесла в трубку:

– Улица Кирсарская, дом один, квартира два. По этому адресу находится труп женщины, дверь не заперта.

Дежурная попыталась задавать вопросы, но я опустила трубку на рычаг, быстро пробежала по коридору и села на неудобный жесткий стул, стоявший там, где меня оставила Ксюня. Даже если в милиции захотят установить, откуда прошло сообщение, меня не найдут. «Смотровая» пуста, дверь в нее открыта, воспользоваться телефоном может любой.

Глава 5

– Что случилось с Дегтяревым? – воскликнула Оксана, выскакивая из лифта.

– Я думала, ты ответишь на этот вопрос. Инсульт? – занервничала я.

– Не похоже, – помотала головой подруга.

– Но сначала он вроде потерял память, а потом заснул.

Ксюня кивнула:

– Это следствие травмы.

– Какой? – подпрыгнула я на месте.

– Черепно-мозговой. Полковника кто-то, грубо говоря, треснул по башке.

– Но его голова выглядела абсолютно целой, – с изумлением ответила я.

– Тем не менее имеется гематома от удара.

– Без внешних следов? – еще больше удивилась я. – Дегтярев почти лысый, любая царапина на макушке заметна!