Метро параллельных миров. Книга первая

Дом родственников Маши также встретил парня стонами и рыданиями. Двери в дом стояли открытыми, и Пётр беспрепятственно вошёл вовнутрь. В гостиной на длинном помосте стояло два гроба: большой и поменьше. В большом гробу покоилась Амелия Капитоновна, а в меньшем— Георгий. Рядом с помостом на стуле сидел мужчина, с забинтованной головой. Он сидел неподвижно как монумент, устремив взор на гробу. Две слезинки медленно стекали вниз по щекам по проложенным уже дорожкам. Вероятно, это был отец семейства господин Смирнягин. В соседней комнате копошились две пожилые женщины в чёрном. Пётр огляделся вокруг и понял, что что—либо узнать здесь ничего не получится и выбежал прочь из дома. Извозчик дожидался его по собственной инициативе.

– В полицейский участок, – приказал парень.

Лошадь, взяв резко с места, мелкой рысью потрусила по брусчатке и в считанные минуты донесла пассажира до штаб-квартиры городской полиции. Полицейский секретарь по просьбе Петра проверил имеющиеся у него списки жертв аварии. Ни среди спасённых, ни среди найденных мёртвыми фамилии «Савицкая» не значилось. Секретарь скрупулёзно расспросил Петра о Марии и записал её фамилию, имя и отчество в список без вести пропавших.

После полицейского участка Пётр принялся объезжать все больницы, госпитали и морги. Ни в одной из них женщины с такой фамилией и именем и с такими приметами не оказалось. Последней по списку значилась частная клиника Юргенсона, где служил Карл Берг.

Пётр как в атаку ринулся к дверям в лечебное заведения и у входа чуть не сбил с ног выходящего оттуда Карла.

– Петр Антонович, здравствуйте. Ну наконец-то. Мы трижды посылали за вами человека. Но в конторе вы не появлялись и из дома ушли. Мария Александровна у нас.

– Где она? – почти прокричал он, хватая Карла за лацкан халата.

– Я распорядился положить её в маленькую одноместную палату. Пройдёмте. Я покажу, – ответил Карл и показал рукой направление движения.

– Как она? – взяв себя в руки, спросил посетитель.

–Очень плоха. Нам её привезли сегодня ночью. Её нашли в двух верстах от места трагедии в камышах. Непонятно, как она еще жива. У неё перебит позвоночник и парализована нижняя часть туловища. Сломана правая рука.  Многочисленные ушибы и обширное внутреннее кровоизлияние. Она умирает, и мы здесь бессильны.

Карл открыл дверь в палату и пропустил вперёд Петра. Мария лежала на узкой больничной кровати по грудь укрытая больничным одеялом. Лицо, обезображенное многочисленными ушибами, посинело и опухло.  Один глаз заплыл. Голова замотана бинтом.

Пётр рухнул на колени рядом с кроватью любимой и осторожно взял ее руку, торчащую из-под одеяла, и тихо проговорил:

– Машенька, солнышко мое ненаглядное, я тебя нашёл, – парень негромко обратился к лежащей женщине. Мария никак не прореагировала.

– Она меня слышит? – Пётр обратился к врачу.

– Думаю да, – подтвердил тот, – мы периодически колем ей морфий, но она всё время находилась в сознании и постоянно просила найти вас. Но, возможно, сейчас она просто спит под воздействием наркотика. Я оставлю вас одних.

– Машенька. Моя Машенька. Ты слышишь меня?

Женщина приоткрыла свой здоровый глаз и несильно сжала ладонь Петра. Парень принялся покрывать горячими поцелуями руку любимой, приговаривая при этом:

– Машенька, любимая, ты живая, а это главное. Мы тебя вылечим. Обязательно вылечим.

 Парень почувствовал более сильное двукратное пожатие. Он посмотрел в лицо Марии, и та что- то негромко произнесла. Парень встал с колен и приблизил свое лицо к лицу женщины.

– Петруша, милый, любимый мой. Я всё же дождалась тебя. Ты лучшей мужчина в моей жизни. Я и там на небе буду любить тебя. Поцелуй меня. Я хочу унести вкус твоих губ с собой.

Пётр осторожно коснулся пораненных губ любимой. В тот же миг Мария издала протяжный стон, заскребла здоровой рукой по простыне, выгнулась дугой и опала, как скошенный стебелёк травы.

– Не-е-е-т! – взвыл в отчаянье Пётр, – Не-е-е-т!

Он снова упал на колени и уткнул лицо в плечo женщины.

–Машенька! Машенька! Машенька! – как заклинание повторял он.

На крик парня прибежали люди. Карл поднял Петра с пола, обнял за плечо и вывел парня из палаты, дав возможность санитаркам провести обряд омовения тела усопшей.

Дальнейшее Пётр воспринимал так, как будто он находился в пузыре: он плохо слышал и понимал, что ему говорят, он что-то, где-то делал, совершенно не осознавая, что и где. В себя он пришел только на кладбище, когда прозвучала надгробная проповедь священника и загремели удары комков глины о крышки трёх гробов. Работники кладбища соорудили аккуратные прямоугольники над могилами, и скорбная процессия нестройными рядами потянулась на выход из погоста. Только два человека остались молча стоять у свежих холмиков, печально склонив обнаженные головы.

– Сударь, мы разве знакомы? – спустя несколько минут прервал молчание постаревший раньше времени мужчина, с забинтованной головой. Пётр уже понял, кто это был: Смирнягин.