МЕТРО. Предыстория

— С «Ястребом» другое было — его нам отцы-командиры дали, а тут мы сами смотреть будем, у народа на станциях проверять, кто себя как показал… для этого дела важно, что ты за человек, а не навыки конкретные. Вон — Тим, например. Его ж Семеныч поначалу вообще за «голубого» принял. А как парень вырос… Он меня раз наверху вытянул, когда меня в подвале конструкциями придавило. Сам бы я не извернулся вылезти…

— Добро, командир, попробуем. А там видно будет…

13.

Отбор курсантов-сталкеров старшего возраста был очень строгим. Если он не нравился кому-то из мельниковцев, он немедленно отправлялся домой — с вежливым, но решительным отказом. Избранные получали койку на «Тульской», костюм химзащиты и право на ежедневный риск.

Как— то во время тренировочного выхода в город, один из курсантов обратил внимание на перекошенную вывеску «KETTLER» над входом в полуподвальное помещение одного из домов на Люсиновской. Осторожно заглянув туда, сталкеры обнаружили прекрасно сохранившиеся разнообразнейшие тренажеры, которые после надлежащей проверки и обеззараживания были размещены на платформе все той же «Тульской»…

Дела шли в гору…

Однажды в комнате дежурного по «Серпуховской» раздался телефонный звонок.

— Полковника Мельникова, пожалуйста. — раздался приятный баритон.

— А кто его спрашивает? — поинтересовался дежуривший в этот момент Алексей Терентьев, тот самый машинист, который в ночь удара вез Мельникова.

— Майор Силаев, адъютант генерал-лейтенанта Никонова. Товарищ генерал-лейтенант хотел бы поговорить с товарищем полковником. — формулировка озадачила Алексея.

— Полковник Мельников сейчас на занятиях, оставьте, пожалуйста телефон для связи. — попросил он.

Записав номер, Алексей кликнул Эдика, сидевшего неподалеку с книжкой в руках. Эту книжку, «Робинзона Крузо», в числе других, Мельников принес из совсем не пострадавшего магазина «Молодая гвардия» на Полянке.

— Эдь, сгоняй-ка к полковнику, передай, что ему тут звонили… Он сейчас занятия в третьей сбойке проводит…

Вскоре появился Мельников.

— Чего случилось? — осведомился он.

— Да вот, генерал Никонов хочет поговорить… — последнее слово Алексей иронично подчеркнул. — вот номер. — и Алексей тактично вышел из комнаты.

Мельников набрал короткий номер и представился.

— Привет, Мельников, как жив-здоров? — услышал он в трубке голос генерала.

— Вашими заботами, — усмехнулся Мельников.

— Ладно, полковник, зла не держи. Ты ж сам все понимаешь…

— Понимаю. Но простить не могу.

— А я и не прошу прощения. Не я решение принимал. Но сейчас обстановка изменилась, и ты нужен живым.

— Раньше надо было думать. Я умер.

— Не дури, Мельник. Еще раз говорю — не я решал. А сейчас — решать мне. Потому что больше — некому.

— То есть?

— Это не телефонный разговор, приходи…

— Нет, товарищ генерал, вы приходите. Вам же нужно.

В трубке раздалось сердитое сопение.

— Твою мать, Мельник, ты не понимаешь!

— Все я понимаю. Вам надо — вы и приходите. Один. Все. Кстати, у вас там за «Боровицкой» «Пассат» мой остался… не растащили еще?

— Нет… Он у нас для особых случаев…

— Вот и отлично. Раз сейчас случай особый, на нем и приезжайте…

Мельников дал отбой, подождал пару минут.

— Приедет… раз не перезвонил, если сразу нах не послал — то приедет… видно, правда, крепко прижало.

Не прошло и двадцати минут, как на станцию задним ходом въехал «Пассат». За рулем сидел Никонов.

— Игорь Петрович, здравия желаю! — нараспев и несколько иронично протянул Мельников. — Проходите-проходите. Гостем будете! Чай-кофе-виски?

— Спасибо. Лучше водки. — глаза генерала нервно блестели.

— Что случилось-то? — посерьезнел Мельников. — Что серьезное?

— Серьезней некуда. Объединенного штаба больше нет.

— В смысле? Самораспустились, что ли? — Мельников достал из шкафчика бутылку «Столичной».

— Если бы. Штаб уничтожен. — генерал сделал большой глоток прямо из горлышка. — Я на «Боровицкой» был, ну там с гуманитариями вопросы решали, а штаб на заседание собрался, на платформе — ну ты знаешь, где — где выход к ГШ. Вдруг из тоннеля черти какие-то с ПНВ, шлеп-шлеп-шлеп из автоматов с ПБС (приборами для бесшумной и беспламенной стрельбы) — и сорок трупов возле танка. И ушли назад в тоннель… Охрана дернулась, конечно, но… причем, что характерно — снят был только ближний пост, на сотом метре. На двухсотом — никто ухом не повел, пока ребята со станции не подоспели. Что характерно — между двухсотым и платформой никаких дверей или люков. Даже простукивать стали — чисто.

— Может, измена? Ребята с двухсотого пропустили?

— Исключено. Наши их уже проверили. Если бы врали — сказали бы. — Тетраглюканол, ты ж понимаешь… Да, и еще один нюанс. Не все тела найдены. Исчезли пять генералов из Комитета.

— Кто персонально?

— Ты их не знаешь. Пчелинцев, Афанасьев, Стеценко, Прокофьев и Гремякин.

— Стеценко? Слышал о нем. Начальник оперативно-технического управления, да?

— Он.

— Заговор? Ликвидировали конкурентов и ушли?

— Военные так и шепчутся…Дескать, заговор чекистов, да все такое… Я бы на их месте, пожалуй, тоже поверил… но я-то тут — и не в курсе… Не знаю…

— Давно случилось?