Метроном. История Франции под стук колес парижского метро

Из всех президентов Жак Ширак, без сомнения, наиболее ценил это жилище. Во всяком случае, он с большой охотой занимался его обустройством. «Ширак всегда жил там, где работал, и работал там, где жил», — сказал один из его прежних советников. Это верно и в том, что касается Парижской мэрии, и в том, что относится к Елисейскому дворцу. Что до Бернадетты Ширак, она никогда не скрывала своей ностальгии по тем временам, когда могла в соответствии во своим вкусом украшать сады цветами, предназначенными для дворцов [134].

Николя Саркози, по-видимому, настолько оценил роскошь особняка, что 2 февраля 2008 устроил там свою свадьбу с Карлой Бруни. Немноголюдная церемония проходила на втором этаже в присутствии всего лишь двадцати человек — близких родственников и нескольких друзей.

— Я ничего не рассчитывала, ничего не предвидела. И я еще не была замужем. Я выросла в Италии, и мне не хотелось бы развестись… Поэтому я останусь первой дамой до окончания мандата моего мужа и его супругой до самой смерти. Мое свадебное путешествие было всего лишь двадцатиминутной прогулкой в парке Версальского дворца. И все же это чудесное путешествие, — заявила оцепеневшей прессе новая обитательница дворца.

На самом деле свадьба Саркози не была первой в этом дворце: 1 июня 1931 года президент Гастон Думерг, остававшийся холостяком почти все время своего мандата, также сыграл там свадьбу, причем всего лишь за двенадцать дней до прекращения полномочий.

* * *

Продолжая путь по этому красивейшему в мире проспекту, почему бы не свернуть на улицу Монтеня и не остановиться перед фасадом во вкусе арт-деко, принадлежащем театру Шан-Элизе?

В 1920 году при директоре Жаке Эберто этот театр стал подлинным авангардом артистического творчества: здесь один за другим дают новые оперы, балеты, пьесы, концерты. Труппа «Шведские балеты» покорила Париж спектаклями на музыку Равеля, Дебюсси, Мийо, Сати… XX век демонстрирует здесь всю свою изобретательность, интеллектуальность и красоту.

Даже Пабло Пикассо создает для этого театра декорации. Художник, родившийся в Малаге, к этому времени уже добился успеха, женился на Ольге, русской балерине, с которой познакомился в Риме, и они поселились не так далеко от Елисейских полей, в доме 23 по улице Боэси, в буржуазной шикарной квартире, которая придала художнику уверенности в себе.

Пятнадцать лет назад, в 1905, решив окончательно обосноваться в Париже, Пикассо смог поселиться только на Монмартре в ветхом покосившемся строении, которое окрестили Бато-Лавуар [135]. За скромную плату в пятнадцать франков в месяц он снимал мастерскую на третьем этаже с видом на двор.

Грозовым вечером молодая женщина в мокрой одежде спешит домой. Она живет здесь недавно и только начинает на Монмартре карьеру натурщицы и художницы, позирует наиболее известным живописцам академической школы того времени. Фернанда Оливье уже заметила Пабло, этого коренастого, робкого испанца с горящими глазами и смоляной прядью, которая то и дело падает на лоб. Они несколько раз сталкивались в общей умывальной у входа с ведрами в руках и обменивались ничего не значащими фразами.

В этот вечер Пабло встречает Фернанду в узком коридорчике; ему двадцать четыре года, она несколькими месяцами старше. Она чуть выше его ростом, с большим бюстом, пухленькая и даже полноватая, очаровательная в своей шляпке с побрякушками и выбивающимися из-под нее русыми прядями. Рядом с этим соблазнительным созданием испанец показался бы неинтересным, если б не его черные глаза, словно горящие внутренним пламенем. Пабло загораживает ей путь и, смеясь, дарит котенка, которого подобрал неподалеку. Фернанда немножко ломается, старается отвязаться, но быстро соглашается зайти в мастерскую предприимчивого соседа.

В мир Пикассо она попадает в первый раз. Она поражена болью, которую выражают его картины. Веселой пташке Монмартра не по душе, когда отчаяние выставляют напоказ, в этих еще незрелых работах она видит лишь болезненную сторону. Что привлекает внимание женщины, привыкшей к аккуратности, так это беспорядок, в котором пребывают полотна, тюбики с краской и брошенные на пол кисточки, и — о, ужас — белая ручная мышка, живущая в ящике стола.

Когда Фернанда входит в эту странную лавку старьевщика, ее смеющиеся глаза и миленькое личико освещают ясным светом печальную берлогу. Пикассо влюблен, и в его полотна врываются розовые тона, ведь розовый — цвет счастья и надежды.

Весной 1906 года Лувр устраивает выставку иберийской бронзы IV–V веков, подготовленную в Андалусии. Пикассо открывается новая грань художественного прошлого его родины: он заворожен сдержанностью форм и мощной экспрессией этих статуэток.