Метроном. История Франции, рассказанная под стук колес парижского метро

Ребенком я придумывал захватывающие приключения своим оловянным солдатикам, тем самым следуя за вдохновением изучения французской истории. Теперь ничего не изменилось. История по-прежнему остается движущей силой моей жизни и моих желаний, она стала для меня полевыми раскопками, материалом, к которому я возвращаюсь снова и снова, источником загадок, противоречий, вопросов…

В самом деле, почему «Метроном»?

Моя книга станет в какой-то степени неким инструментом, отмеряющим масштаб и ритм времени. Я предлагаю продвигаться столетие за столетием, следуя станциям метро: одна станция – одно столетие, для того чтобы лучше назвать и обозначить исторические вехи.

Я хотел бы вместе с вами проследовать по линиям метро, как по нити Ариадны. Она проведет нас по станциям, наполненным гамом голосов, говорящих о надеждах, потрясениях и страстях столицы. Занимайте места, осторожно, двери закрываются, направляемся в Лютецию…

Лоран Дойч

Литературный редактор

Югет Мор и Эдуар Вулон-Клюзель

Благодарность Эрику и Софи Дебомо

I век. Сите Колыбель Цезаря

– Вы выходите на следующей остановке? – робко интересуется хрупкая дама и слегка подталкивает меня к выходу, боясь пропустить свою станцию…

Вагон метро останавливается с металлическим скрипом. На следующей? Почему бы нет? Остров Сите, колыбель Парижа – лучшего места для начала путешествия не придумаешь. Пожалуй, не случайно этот остров действительно имеет форму колыбели… Сущность столицы находится здесь. «Голова, сердце и хребет Парижа», – так писал об острове летописец Ги де Базош в XII веке.

Станция сконструирована как колодец в недрах города: мы с вами находимся на глубине 20 метров ниже уровня Сены. Подобно Жюлю Верну в его «Путешествии к центру Земли», у меня есть ощущение, что можно повернуть время вспять, вернуться к истокам. Но чтобы оказаться под землей, мне не нужно спускаться по кратеру вулкана или опускаться под воду на борту «Наутилуса»… У меня есть метро!

Хрупкая дама следует за мной, а я спешу преодолеть нескончаемую лестницу, перепрыгивая через две ступеньки, и наконец выхожу на свет. Дама отстает. Снаружи я наскакиваю на рахитичный кипарис в кадке, пытаюсь его обойти и оказываюсь напротив оливкового дерева, но без олив… Ага! Вот он, южный след, тонкий отголосок итальянского ландшафта, я приближаюсь к цели.

Цветочный рынок будто вгрызается и наползает на выход из метро. Такое ощущение, что природа и прошлое отчаянно искали способ восстановить каждый свои права. На самом деле видимая победа природы иллюзорна: слева – бесконечный поток машин спускается по бульвару Сен-Мишель (boulevard Saint-Michel), справа – такая же автомобильная масса движется в другом направлении вверх, по улице Сен-Жак (rue Saint-Jacques).

У меня такое ощущение, что я нахожусь в центре перекрестка. Искусственная улица Лютес (rue de Lut`ece) агонизирует: она зажата между двумя жизненными артериями города и окружена строгими фасадами особняков XIX века и дорогими административными зданиями барона Османа. Я побыстрее прохожу эту улицу, чтобы за цветочным рынком выйти к спокойным коричневатым водам Сены…

Еще несколько шагов – и я на набережной. Вдали выстроились зеленые ларьки букинистов… Я ныряю туда с пристрастием, но через какое-то время выныриваю из этих старых книг по истории моего любимого города. Париж – это моя жена, в любом случае Париж – это город-женщина! Андре Бретон, основоположник французского сюрреализма, выразил это в своем сочинении «Надя. Женщина, преобразовавшаяся в книгу»: треугольник площади Дофина (la place Dauphine) – это лоно совершенной формы, исконная матрица, из нее родилось всё… Я хочу пережить это рождение вновь.

А что, если нет рокота автомобилей? Если испарились серые фасады зданий? Если берега Сены вновь дикие, заросшие растениями, с топкими болотами, а весь остров покрыт кустарником?

701 год от основания Рима, 52 год до Рождества Христова – на острове Сите еще ничего нет… Никаких упоминаний о Лютеции до Юлия Цезаря, который кратко пишет о городе в «Записках о Галльской войне»: «Лютеция, поселение паризиев, расположено на острове реки Сены». Несомненно, описание это несколько размыто. На самом деле проконсул проводит в этих местах только один день. Он больше озабочен тем, чтобы принять участие в собрании галльских вождей, чем посещать окрестности города. Когда приходит время Цезарю писать свои записки, город паризиев он упоминает понаслышке, основываясь на слухах и плохо составленных военных отчетах. Он повторяет услышанное от своих легионеров, они, в свою очередь, дают неточные и расплывчатые описания.