Меценат

Тихомирова вызвали в контору к председателю. Здесь же сидел парторг Буянов.

— Собирайся в область, — сказал председатель Тихомирову. — Получишь запчасти в «Сельхозтехнике». — Оглядев замасленный ватник Тихомирова, он добавил: — Оденься по-парадному, по кабинетам начальства будешь ходить.

Затрезвонил телефон. Председатель послушал, чертыхнулся,

— Иду, иду, — сказал он. — Все, выезд через полчаса, — повернулся он к Тихомирову.

— К концу дня только доберемся, — засомневался Тихомиров.

— Что не сделаешь сегодня, закончишь завтра. Командировка на два дня. Все. — И председатель вышел.

— Есть просьба, — сказал Тихомиров.

— Давай, — отозвался Буянов.

— Тот раз мы пьесу смотрели… А писатель наш, местный. Может, пригласим для беседы с народом, вместо лектора по семье и браку? Писатель все-таки!

Буянов задумался.

— А что! — одобрил он. — Мысль дельная. Сколько мы лекторов по семье ни приглашаем, все Клара Цеткин да Клара Цеткин и еще Август Бебель. А он парень молодой, современный. Пьесу серьезную написал. Приглашай. С оплатой не обидим. И если хочешь знать, это может стать лучшим ответом нашей общественности.

Тихомиров в черном пальто, черной шляпе и белом шелковом кашне был торжественно важен. Входя в театр, он приподнял шляпу, и вахтерша его беспрепятственно пропустила.

В приемной директора театра сидела молоденькая секретарша.

Здравствуйте, — сказал Тихомиров. — из колхоза «Стальной конь». Наша общественность решила устроить встречу с писателем Скоробогатовым, пьесу которого мы недавно посмотрели.

Секретарша молча написала адрес на листке бумаги и протянула Тихомирову.

— Идите и пригласите к себе этого местного гения.

— Может, сначала позвонить? — засомневался Тихомиров.

— А у него нет телефона…

Дом был двухэтажным, еще довоенной постройки. Писатель жил в коммунальной квартире, на это указывали четыре кнопки звонков с табличками фамилий. Тихомиров позвонил. Писатель открыл сам. Был он в мятой рубахе и спортивных шароварах и недоуменно смотрел на Тихомирова, по-видимому, не понимая, зачем он понадобился этому торжественному человеку во всем черном.

— Я из колхоза «Стальной конь», — отрекомендовался Тихомиров.

Писатель жестом пригласил его войти. Комната была небольшой, из обстановки были стол, пишущая машинка, раскладушка, два стула и три книжных полки, поставленных одна на другую. Еще в одном из углов возвышалась какая-то кипа, прикрытая брезентом.

Писатель снял со стола машинку, сел на стул, а на второй пригласил сесть Тихомирова.

— Слушаю вас.

— Нам очень понравилась ваша пьеса «Еще не вечер», — сказал Тихомиров.

— Хорошая пьеса, — подтвердил писатель.

— Поэтому я и приехал к вам посоветоваться, — сказал Тихомиров, — По жизненно важным вопросам.

— А почему ко мне?

— Я понимаю так, — объяснил Тихомиров. — Если что болит в теле, идешь к врачам. К ухо-горло-носу. Или к урологу. А вот как жить человеку, какое правильное решение принять, тут тоже должен быть специалист. И это — писатель.

— Вы правильно считаете. Писателен в свое время называли «инженерами человеческих душ».

— Вот я и решил посоветоваться с вами, — сказал Тихомиров. — По поводу себя, по поводу жены, по поводу одной женщины и по поводу моей дочери.

Писатель окинул Тихомирова внимательным взглядом.

— Ни в одном глазу, — поняв значение этого взгляда, сказал Тихомиров. — Я вообще редко пью. По праздникам или за компанию.

— А может, вам все-таки в райком обратиться? — предложил писатель. — Они знают местные условия и могут дать более правильный совет.

— Нет! — подумав, отказался Тихомиров. — В райком ходят по другим вопросам, по которым есть твердые установки… Но вы не беспокойтесь. Мы вам заплатим.

— За что? — спросил писатель.

— За советы. Адвокатам же платят за советы.

— За советы я денег не беру. Правда, до сегодняшнего дня никто мне их и не предлагал. Ладно. Попробуем разобраться в ваших ситуациях. Вы посидите, я сейчас… — Писатель вышел в коридор.

Тихомиров слышал, как он стучал в соседнюю комнату. Там, по-видимому, никого не оказалось. Тогда писатель стал стучать в другую дверь. Ему ответил старушечий голос. Писатель о чем-то спросил.

— Громче говори, — требовала старуха.

— Червонец дайте, — громко сказал писатель. — Вечером верну.

— Не дам, — сказала старуха. — Прошлый раз три рубля почти неделю не отдавал.

— Евдокия Петровна, — почти кричал писатель. — Друг ко мне приехал, уважить я его должен.

— Сегодня твоя очередь коридор мыть и туалет. Почему не моешь?

— Помою, — пообещал писатель. — Выручи, Евдокия Петровна.

— Не дам. — И Тихомиров услышал, как захлопнулась дверь.

Писатель вернулся не то чтобы растерянным, но немного смущенным.

— Извините, — сказал Тихомиров. — Я так думаю, на сухую какой разговор? Может, я сбегаю, возьму чего?

— Нет уж, — сказал писатель. — Вы мой гость. Я вас приглашаю в ресторан. Пообедаем и все обсудим. — Писатель достал галстук, повязал его, пригладил углы воротника рубашки. — Пошли, — решительно сказал он. — Вперед и выше. Шире размах прыжков в воду.

На улице решительность писателя поубавилась. Он шел нарочито медленно, поглядывая по сторонам.