Меж двух миров

У некоего сенатора-либерала умер тесть. Жена, не найдя завещания, обратилась за консультацией к миссис Вридт. Медиум сообщила ей, что документ находится в ящике комода в доме покойного во Франции, и оказалась права. Никто, кроме умершего сенатора, не мог знать о его местонахождении.

В одной из комнат Колледжа психической науки (Квинсберри-плэйс, 16, Лондон) покоятся золотые часы на голубой бархатной подушечке. Их от имени миссис Вридт подарил Колледжу сам Маккензи Кинг. Когда-то они принадлежали Королеве Виктории; она подарила часы Джону Брауну, своему слуге-шотландцу — любимому медиуму, с помощью которого вступала в контакт с Принцом Альбертом после смерти последнего.

От Брауна через руки У.Т.Стеда часы перешли к миссис Вридт, при посредстве которой покойная Королева Виктория, в свою очередь, обратилась к нам, здесь живущим. Перед самой своей смертью медиум решила, что часы должны вернуться в Лондон и попросила Маккензи Кинга передать их лондонскому Союзу Спиритуалистов — так в те годы назывался Колледж психической науки.

Будучи осведомлён теперь о глубоком интересе канадского премьера к парапсихологии, я взял за обыкновение пересылать ему все книги и репринтные издания, так или иначе касавшиеся этого предмета. 21 сентября 1942 года я прочёл в его письме такие строки: «С вашей стороны было очень великодушно переслать мне копию ваших статей «Сон и телепатия» и «Масонские сны». Приятно было и встретить упоминание о нашей встрече 1929 года. Психическая наука приносит мне необычайное духовное облегчение. Это — область знаний, которой я посвятил бы гораздо больше времени, если бы таковым располагал».

Исследование под названием «Сон и телепатия» было опубликовано в американском журнале «American Image». Основная идея статьи состояла в том, что телепатический контакт возможен лишь между людьми, чьё прошлое в психологическом смысле идентично. Мысль о том, что этими и другими материалами я мог принести духовное облегчение Маккензи Кингу, в свою очередь, переполняет меня чувством глубокого удовлетворения.

Немалый интерес к психическим исследованиям проявлял также У.Э.Гладстон (1809–1898), замечательный государственный деятель викторианской эпохи, на четыре срока переизбиравшийся премьер-министром Великобритании. Его памятное заявление о том, что «психические исследования — это самая важная работа, проводимая человечеством в настоящее время», до сих пор цитируется достаточно часто.

В отличие от Маккензи Кинга Гладстон не побоялся вступить в Общество психических исследований в качестве действительного члена: произошло это после того, как он принял участие в сеансе медиума Уильяма Эглинтона 29 октября 1884 года. Сенсационное сообщение об этом разнеслось по всему миру, причинив Гладстону массу неприятностей: одни набожные почитатели тут же засыпали его письмами, выражавшими ужас и удивление по поводу того, что столь уважаемый государственный деятель мог позволить себе «связаться с какими-то колдунами», другие пытались предостеречь его от излишней доверчивости, опасаясь, что этим могут воспользоваться мошенники.

Гладстона подвёл болтливый Эглинтон, рассказавший об этом сеансе в интервью ведущей спиритической газете «Light». Гладстон, если верить Эглинтону, заявил следующее: «Я всегда считал, что наука слишком увязла в своей колее. Несомненно, учёные — каждый в своей области знаний — делают благородное дело, но очень уж часто склонны они игнорировать факты, вступающие в противоречие со взглядами, которые в научных кругах считаются общепринятыми. Нередко они сходу отметают факты, которые не потрудились как следует изучить, не вполне, очевидно, осознавая, что в природе действуют силы, науке, может быть, до сих пор не известные».

Из интервью Эглинтона (который по вполне понятным причинам не мог тут быть достаточно объективен) неясно, что именно в ходе того «грифельного» сеанса произвело на премьера столь сильное впечатление. «Грифельный» медиумизм впоследствии так себя дискредитировал, что уважающие себя медиумы исключили его из своего арсенала. Слишком много существует способов, с помощью которых чистая грифельная дощечка может быть подменена другой, с заранее заготовленным «посланием».

Деятельность Эглинтона — специалиста как раз по «грифельным» письменам — не раз подвергалась вполне обоснованным сомнениям. Остаётся лишь предположить, что полученные им тексты обладали каким-то важным для Гладстона смыслом (и возможно «подслушаны» были телепатически) — в противном случае вряд ли они так бы его поразили.

Первый вопрос премьера был, судя по всему, крайне банален: «Назовите год, более засушливый, чем этот». Ответ — кто бы ни был истинным его источником — оказался верным: «1857». Не исключено, что Эглинтон сумел прочесть вопрос и каким-то образом ответил на него сам.