Меж двух миров

Джону Майерсу я не рассказывал об этом вплоть до самого последнего времени: мне казалось, что он не придёт в восторг от таких откровений. Сделал я это совсем недавно в ответ на письмо, в котором он просил прислать воспоминания о тех спиритических демонстрациях. «Почему бы Вам не провести со мной несколько психоаналитических сеансов? — предложил я ему в мае 1943 года. — Вы рассказали бы мне о своих снах, о детстве… Таким образом мы узнаем о феномене спиритической фотографии массу интересного, да и Вы проведёте время с немалой для себя пользой». Позже мне удалось провести с медиумом три беседы, но продолжать эти эксперименты он не захотел, так что история с происхождением духа-посредника по имени «Чёрная Нога» так и осталась загадкой. «А знаете, вы сами немного напоминаете внешне индейца, — заметил я как-то раз. — Вы в детстве не увлекались рассказами о краснокожих?» Внятного ответа я не получил, но по сей день не сомневаюсь в том, что отделение «духа» от психики Майерса относится к самым первым годам его жизни.

Более всего мне хотелось бы выяснить, имеет ли Чёрная Нога отношение к случаю, описанному медиумом в своих автобиографических заметках. Однажды в детстве он оказался заперт в подвальном бойлере и, обессилев от отчаянных попыток самостоятельно выбраться, там же в конце концов и заснул. Решило ли его подсознание во сне задачу? Может быть, он выбрался из ловушки бессознательно, подобно лунатику? Кем, в таком случае, был «бородач в белом», появившийся, чтобы спасти его, прототипом Мудрого Старца, о котором писал Юнг? Может быть, именно это видение под влиянием тогдашней спиритической моды на разного рода экзотику трансформировалось затем в «черноногого духа»? Джон Майерс утверждает, что много лет спустя седовласый старец в качестве очередного призрачного «гостя» проявился на одной из его фотопластин. Это свидетельствует о том, что по крайней мере сам он себя с этой фигурой не идентифицировал.

Время от времени я слышу повторяющийся вопрос: что пытался доказать Майерс своей демонстрацией? Отвечаю я на него, как и двадцать лет назад, вопросом: а что, любая демонстрация паранормальных способностей непременно должна служить какой-то конкретной цели? Обнаруживая на пути нечто новое, неизведанное и отворачиваясь от открытия лишь в силу своей неспособности понять, что именно оно «доказывает», разве не демонстрируем мы тем самым антинаучный подход к делу?

В этой жизни нет ничего окончательного. Мозг человека полон удивительных тайн, жаждущих своего разрешения. Если и ценен чем-то спиритизм, так только неоспоримым вкладом его последователей в великое дело человеческого самопознания.

Феномен Déjà Vu

На протяжении всей истории психоанализа специалисты не оставляли попыток пролить свет на тайну déjà vu — состояния «уже виденного», когда в незнакомом месте вдруг возникает яркое, почти мистическое ощущение, что ты уже был здесь прежде.

Déjà vu сопровождается деперсонализацией: реальность становится расплывчатой и неясной. Пользуясь терминологией Фрейда, можно сказать, что наступает «дереализация» личности — как бы отрицание ею реальности. При этом может возникнуть чувство историчности происходящего — нечто вроде воспоминания о предыдущей жизни. Ощущение это мимолётно, но незабываемо. Именно оно подсказало Юнгу мысль о том, что «жизнь — всего лишь короткий фрагмент текста, от которого отчеркнули предыдущий и последующий абзацы».

Карл Густав Юнг был убеждён в том, что живёт параллельной жизнью и отчасти пребывает в XVIII веке: чувство это впервые посетило его в 12-летнем возрасте. Регулярные экскурсы в собственное прошлое неизменно приводили великого психиатра в полнейшее замешательство. Его поразила, например, зарисовка, на которой был изображён доктор Стакльбергер, живший в XVIII веке: ботинки с пряжками на герое картинки Юнг тут же признал… своими! «У меня возникло яркое убеждение, — пишет он, — в том, что я когда-то носил эти ботинки. Я буквально чувствовал их у себя на ногах! Каждый раз подобные вещи приводили меня в состояние дикого возбуждения. Часто рука моя помимо воли выводила цифру «1776» вместо «1876» — при этом я ощущал необъяснимую ностальгию».

Анри Бергсон определяет déjà vu как «воспоминание о настоящем»: он считает, что восприятие реальности в этот момент внезапно раздваивается и отчасти как бы переносится в прошлое.