Меж двух миров

Следующим вечером я рассказал об этом в клубе, и все здорово повеселились. А три недели спустя, когда во время гонок наша лодка выполняла сторожевые функции, в нас врезалась спортивная яхта «Белая ласточка», и мой брат оказался в больнице с переломом ключицы».

Когда за появлением призрачной яхты следует повторение того же эпизода в реальности, естественно заподозрить между этими двумя событиями прямую связь и классифицировать феномен как пророчество, выраженное в визуальной форме.

Похожие предчувствия мучили У.Т.Стэда, в статьях и художественных произведениях которого неизменно повторялся образ тонущего корабля. В 1892 году «Pall Mall Gazette» опубликовала его рассказ о пассажире, чудом спасшемся после столкновения лайнера с айсбергом. Корабль в рассказе Стэда назывался «Majestic». Редактор снабдил рисунок следующим комментарием: «Вот что может произойти, если мы и впредь будем посылать в море корабли, не оснащённые достаточным количеством шлюпок».

26 лет спустя как раз из-за недостатка шлюпок погибли 1600 пассажиров «Титаника». В их числе был и Стэд. Самое поразительное, что автором иллюстрации к рассказу был Смит — капитан, приведший «Титаник» к гибели!

За три года до этой трагедии, выступая перед членами клуба «Космос» с критикой исследователей «психического» феномена за слишком строгие требования, предъявляемые ими к миру духов, Стэд прибегнул к весьма знаменательному сравнению:

"Представьте себе, что я тону, но вместо того, чтобы бросить мне верёвку, спасатели начинают кричать: «Кто ты такой? Как тебя зовут?» — «Меня зовут Стэд! — кричу я. — Скорее бросайте верёвку!» — «А как ты нам докажешь, что ты Стэд? Где ты родился? Кто была твоя бабушка?..»

Незадолго до гибели предчувствие посетило Стэда вновь. «Что-то ждёт меня, — писал он, — какая-то важная работа, смысл которой будет открыт мне лишь спустя определённое время. Даже примерно не могу я предположить, что это будет — журналистская ли деятельность, духовная, социальная или политическая. В ожидании указаний Свыше, знаю: Призвавший меня, сделает это из добрых побуждений и по достаточно веским причинам».

Из этой удивительной истории вовсе не следует, что фантазии о кораблекрушениях или появление кораблей-призраков непременно должны иметь для перципиента какие-то катастрофические последствия. Фантом может быть «обитающим» — другими словами, привязанным к местности, а не к человеку. Я сам видел призрачную лодку в Мэйденхэде и впоследствии не испытал никаких невзгод. Возможно, какое-то отношение к этому происшествию имели весьма необычные погодные условия.

Это произошло 21 августа 1932 года. То лето я провёл, отдыхая в Мэйденхэде на Темзе. Весь вечер собиралась гроза; наконец часам к девяти опустился мрак и сельская местность затаилась в ожидании бури.

Я успел заснуть раньше, но проснулся от первого же грозового раската. Разразилась ужасающая небесная канонада. Молнии перекрывали одна другую, рассекая небо и сотрясая землю. Ничего подобного прежде в Англии я не наблюдал. Заснуть в таких условиях было никак не возможно.

Дочь прибежала к нам вся в слезах и забралась в постель, накрывшись с головой. После «артподготовки» хлынул ливень — сплошная стена воды обрушилась с неба на землю. Я всегда начинаю раздражаться, когда что-то мешает мне заснуть. Дочь, оставшись в нашей постели, вела себя очень беспокойно, и жена долго не могла её успокоить. Дождь прекратился внезапно. Казалось, весь мир рухнул в бездонный колодец. Воцарилось безмолвие — ничуть не менее величественное, чем отгремевшая небесная канонада. Для моей нервной системы это был долгожданный бальзам. Я начал было погружаться в блаженный сон, как вдруг… за окном послышались мелкие регулярные всплески, словно от ударов вёсел.

Судя по звукам, к нашему дому приближалась лодка. Больше всего на свете желая заснуть, я старался отмахнуться от любой помехи. Наконец раздражение вынудило мой мозг встрепенуться. Впервые до меня дошло, что первые минуты после окончания грозы и настоящего водопада (несомненно до краёв наполнившего все лодки, стоявшие у причала) — не самое лучшее время для лодочной прогулки. Кто же осмелился выйти в столь опасное ночное плавание?

Некоторое время я переваривал эту информацию. Затем, обескураженный нереальностью происходящего, вскочил с кровати. Окна нашей спальни выходили на застеклённую веранду. Дверь в комнату и окна были открыты. С кровати река оставалась невидимой. Чтобы добраться до окна веранды, мне потребовалось сделать пять или шесть шагов. В тот самый момент, как я спрыгнул с кровати, таинственные гребцы вдруг умолкли, и наступила полная тишина.