Меж двух миров

У подножия холма, где вырос квартал Мухаджирин, Адам, держа чемоданы у ноги, словно выдрессированных собак, в который раз повторил жене свои инструкции. Скорее ради собственного успокоения, потому что на самом деле Нора знала их наизусть. Семья дожидалась прибытия такси. Все это время Майя оставалась непривычно молчаливой, и родители не могли не отметить, что их дочь как-то вдруг повзрослела. Какая же она умная. Смелая. Каждый из них размышлял, что` она может понимать в сложившейся ситуации и что` от нее ускользает. Пока неожиданно ее глаза вдруг не округлились и не наполнились безропотным страданием.

– Что, Майя? – всполошилась Нора.

Девочка ответила не сразу. Отец наверняка скажет, что это ребячество, и все же она не сдержалась.

– Мсье Бу!

Такси пока не подъехало, и Адам не устоял перед отчаянием во взгляде дочери. Спринтерский забег до одышки, а потом подъем на три этажа, перепрыгивая через ступеньки, – и он оказался в ее спаленке, выдержанной в пастельных тонах. Поискал под одеялом, под кроватью, между подушками и наконец нашел мсье Бу – старого фиолетового кролика из потертого плюша.

Когда дочка только родилась, он прозвал ее Арнуба – «мой крольчонок». Потом она захотела завести живого кролика, но у Норы была аллергия на шерсть зверушек, так что девочке в утешение появился плюшевый Арнуба, которого она уже не выпускала из рук. В устах дочери, как у всякого ребенка, его имя исказилось; так крольчонок Арнуба был переименован в мсье Бу.

Адам наивно понадеялся, что мсье Бу сможет защитить Майю во время пересечения самых опасных стран планеты.

Когда Нора и Адам, усадив Майю на заднее сиденье и погрузив чемоданы в багажник такси, обнялись, ни один из них не захотел придать своему поцелую какого-то особенного значения. Это должен быть обычный поцелуй, как будто и вообразить невозможно, что за ним никогда не последуют другие. Однако невольные слезы Норы выдали эмоциональную напряженность обоих. Они буквально умирали от страха друг за друга.

– Я тебя догоню, – пообещал ей Адам, открывая дверцу машины. – Позвони мне из гостиницы, как только доберешься до Триполи.

Майя дыхнула на окно и нарисовала на запотевшем стекле сердечко. Когда такси тронулось с места, она по губам отцам прочла: «Я тебя люблю».

3

Триполи, Ливия

Гостиница «Авал»

03:00

– Ну как гостиница? – спросил Адам.

Едва приехав, Нора усадила Майю перед плоским экраном телевизора, но всего десяти минут оказалось достаточно, чтобы девчушке наскучили супербодрящие клипы музыкального канала. Ее ножки нащупали толстый ковер, и она принялась исследовать свой комфортабельный номер в четырехзвездочном отеле. Шелковистые простыни, просторная ванная комната и широкие окна, за которыми она под защитой ночной темноты рассмотрела огни национального музея Асарайя[9] справа и освещение четырехэтажной оттоманской часовой башни[10] слева. В городе раздалась долгая пулеметная очередь и эхом отразилась от стен домов и зданий. Любой европейский ребенок принял бы это за хлопки петард или за салют, но Майя, прекрасно понимающая происхождение этих звуков, поспешно отошла от окна.

Она продолжила изучение номера и дошла до комнаты с двуспальной кроватью, где ее мать уже распаковала вещи, необходимые для короткого ночлега. Когда девочка собиралась заглянуть туда, Нора, с зажатым между плечом и ухом телефоном, толчком ноги закрыла дверь прямо у нее перед носом и продолжила разговор:

– Гостиница? Великолепная. Но, по правде говоря, вся эта роскошь производит странное впечатление. Зная, что нас ждет…

– Майя в порядке? – встревожился Адам.

– Да. Почти. Но мне кажется, она простудилась под кондиционерами в аэропорту: нам пришлось ждать пересадки в Аммане больше двух часов. С тех пор как мы поднялись в воздух и до самого прибытия в Триполи она непрестанно кашляет.

– Вам ни в коем случае не следовало ехать одним. Но отослать вас подальше от Дамаска и от меня было единственной возможностью защитить вас. Я страшно огорчен.

– Я запрещаю тебе огорчаться, houbbie[11]. Ты делаешь для нас все, что нужно.

Адам вспомнил, как тремя месяцами ранее готовил эту поездку: была организована операция «Павел» и, объективно рассуждая, следовало ожидать возможного провала. Отсюда необходимость удаления семьи.

– Почему бы не через Турцию? – предложила Нора, уперев палец в карту Востока. – Из Дамаска в Алеппо, потом из Турции на Балканы. Мы бы вообще не коснулись воды, и это гораздо более короткий путь в Европу.

– Тебе известно, сколько пропускных пунктов с севера на юг Сирии, между Дамаском и Алеппо? – возразил Адам. – Между правительственными и игиловскими зонами их насчитываются десятки, не говоря уже о непредвиденных проверках. Уедем ли мы втроем, или по какой-либо причине вам придется отправиться без меня, только тебе и Майе, это ничего не меняет: я офицер, служу сирийскому правительству, и на первом же пропускном пункте ИГИЛ меня пристрелят. А вы с Майей…

Ему было мучительно трудно сформулировать свою мысль. Она заключалась в том, что смерть стала бы наиболее удачным выходом.