Меж двух огней

– Алекс, мне понравилось, как ты пишешь. Мне показался очень сильным твой тезис о том, как разделение на классы и привилегии исчезают на футбольном поле, и успех зависит исключительно от того, насколько упорно ты работаешь. Но я думаю, что говоря о собственной жизни, тебе не следует быть столь критичным по отношению к благосостоянию твоих родителей. Я надеюсь, что ты смягчишь некоторые формулировки и попробуешь выразить чуть больше благодарности за возможности, которые они тебе предоставили.

Алекс кивает.

– Конечно.

Я оседаю на стуле. Эссе Алекса мне показалось очень хорошим, оно хорошо и емко написано, но я прекрасно понимаю, что имеет в виду миссис Чиразо. Пара-тройка предложений в нем показались мне откровенной глупостью. Там, где он писал: Я никогда не осознавал, насколько богата моя семья, и как это влияет на отношение ко мне других людей.

О чем ты говоришь, парень, твой внедорожник стоит, как год обучения в Оберлине.

Миссис Чиразо поворачивается ко мне.

– Итак, Кэт… Твое эссе меня удивило.

– Надеюсь, приятно? – говорю я мрачно, уже зная, что оно ей абсолютно не понравилось.

Я написала о том, как странно было расти в таком месте, как Джар Айленд. Как ты чувствуешь себя отделенным от остального мира. Я написала о своей дружбе с Ким, как музыка помогла раздвинуть границы моего мира. О том, с какой радостью уеду отсюда, чтобы начать жить собственной жизнью. Конечно, не такими словами, но все равно в каждой фразе чувствовалось моя неприязнь к этому месту. Наши с Алексом эссе оказались противоположными по смыслу. Забавно, но, сами того не желая, мы с ним описали разное отношение к одному и тому же.

– А мне эссе Кэт показалось прекрасным, – говорит Алекс. – Джар Айленд действительно очень странное место для жизни, но оно сделало ее очень стойкой.

Спасибо тебе на добром слове.

Очки Миссис Чиразо висят у нее на шее на цепочке. Она водружает их на нос и подвигает к себе мой опус.

– Согласна. Я и не говорю, что твое эссе настолько плохо, Кэт. Оно хорошее. Только мне лично, в отличие от тебя, наш остров никогда не представлялся именно таким. – Она начинает переворачивать страницы и поджимает губы. – Главная проблема в том, что ты не рассказала почти ничего о себе лично, а только о месте, где живешь. Хочу тебе напомнить, что мы стараемся сделать так, чтобы приемная комиссия думала о тебе, как о реальном человеке. – Она снова кладет листы на стол и поворачивается ко мне. – А ты не хочешь написать о том, что потеряла маму в таком раннем возрасте?

У меня отвисает челюсть. Я не ослышалась? Эта придурковатая миссис Чиразо никак не успокоится по поводу смерти моей мамы. И вспоминает о ней при каждом удобном и неудобном случае.

– Я думала над этим, но решила не писать, – говорю я, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие и не сорваться. Наверняка именно этого она и хочет. Чтобы я взорвалась, а она бы заставила меня ходить к ней на беседы.

– Ты не могла бы объяснить, почему?

Я фыркаю.

– Знаете, у меня есть целая куча причин, но я расскажу вам только об одной. Я не хочу, чтобы люди жалели меня из-за того, что я осталась без мамы. Я уже не говорю о том, что на 100 % я не единственная выпускница в Соединенных Штатах, которая потеряла одного из родителей. Это случается не так уж и редко. Есть дети, у которых ситуация гораздо хуже моей. Поверьте мне, – говорю я в самой стервозной своей манере. – Поэтому мне не нужно использовать это во вступительном эссе. У меня прекрасные оценки, и я очень надеюсь, что в последний раз мне удалось побороть тесты и поднабрать больше баллов.

– Ты добилась прекрасных результатов, Кэт, что особенно важно, в твоей ситуации.

– В моей ситуации, – повторяю я, кривясь.

И тут я чувствую это. Руку Алекса на моем колене под столом, там, где никто ее не видит. Он ободряюще сжимает его, подает знак, чтобы я дышала, чтобы не расстраивалась так сильно и не срывалась на эту женщину на глазах у всех.

Я откидываюсь на спинку стула и говорю.

– Отлично. Как бы там ни было, я обдумаю ваше предложение.

– У меня не было намерения тебя расстроить, Кэт. Но, пожалуйста, подумай. Ты ведь можешь написать о своей маме, не оскорбляя память о ней. Мне кажется, что тебе нужно написать о том, как ты смогла это пережить и стать такой сильной, как сейчас.

Миссис Чиразо встает, похлопывает меня по спине и идет к другой группе, а я все это время растягиваю губы в улыбке.

– Спасибо тебе за это, – говорю я Алексу шепотом. – Если бы тебя не было, я бы спустила на нее всех собак.

Он пихает мою ногу под столом. Интересно, скажет ли он мне какие-нибудь чувственные слова, спросит ли что-нибудь о маме, попытается ли уговорить меня написать о ней в эссе? Но Алекс всего лишь спрашивает.

– На этой неделе играют какие-нибудь интересные группы?