Меж двух огней

— Давай, Эд, подплывай. Как раз успел к Пили на праздник. Ты почетный гость.

Пистолет все так же был направлен ему в лицо, но Стрейкен заметил, что хватка Пили ослабла. По крайней мере, сейчас он его убивать не собирается. У Пили на уме что-то другое. И, чем бы оно ни было, похоже, будет очень больно.

— Какого черта?

Стрейкена мутило от звука выстрела. Он, видимо, устал после погружения. Он подплыл к лестнице, спускающейся с кормы. Пили по-прежнему целился ему в лицо. Стрейкен снял ласты и бросил в человека на катере. Он знал, что прямо сейчас Пили не убьет его. Глупо, конечно, но Стрейкен испытал минутное облегчение. Да что же, в самом-то деле, происходит?

Пили уклонился от ласт и засмеялся. Затем он выстрелил очередью в воду вокруг бедер Стрейкена. Пули ушли под воду как миниатюрные торпеды и ударились в риф внизу. В Стрейкена полетели брызги воды.

Он с трудом поднялся по лестнице и замер на верхней ступеньке в гневе и тревоге. Кей Ти лежала в кубрике вниз лицом. Ее руки были связаны веревкой. Веревка была привязана к длинной леске, которая змеилась по палубе к одной из скамеек и наматывалась на огромную катушку. Леска вроде бы была самой толстой из запасов Сумо. Рот девушки Пили заткнул носовым платком. Она, умница, не пыталась выплюнуть кляп. Берегла силы для того, что должно было случиться потом. Никаких признаков Сумо и Шлеппи. Ничего хорошего это не сулило. Стрейкен понял, что они почти наверняка мертвы. Катер полностью находился во власти Пили.

— Пили, ты придурок. — Нечего рассусоливать с ним. Стрейкен его хорошо знал. — Какого черта ты творишь?

Стрейкен вытащил из кармана жилета контейнер с рыбой-камень и положил его в тень, чтобы она не перегрелась. Тут Пили велел ему пройти вперед. Стрейкен споткнулся о Кей Ти и грохнулся на пол.

— Пили, да скажи мне, ради Христа, что происходит?

Пили подошел, встал ногой ему на шею и приказал заткнуться. Он сильнее надавил ногой, пригвоздив Стрейкена к палубе, и пока говорил, голос его становился все пронзительнее. Его возбуждение нарастало, и в конце он уже просто кричал:

— Я так долго этого ждал, Эд. Я не думал, что когда-нибудь у меня появится шанс. Но я поклялся сам себе, что если увижу тебя снова, то убью.

— Да за что? Почему? Что я сделал?

— Что ты сделал? Все еще притворяешься? Ты приезжаешь в мою страну; ты приезжаешь на мой остров и ты разыскиваешь меня, потому что я твой друг. Ты улыбаешься мне и ты спрашиваешь меня, где мой брат.

Стрейкен застонал. Руни. Значит, дело в Руни. Ну в ком же еще.

— Мне страшно жаль, что так вы шло с Руни. Сумо сказал мне, что произошло. Я собирался поговорить с тобой об этом.

Стрейкен посмотрел снизу вверх. Пили указывал дулом револьвера на стул. Стрейкен сообразил, что он больше не целится ему в голову. Он захотел сделать движение, но быстро передумал. Пили был на ногах, он — лежал на полу. Пили был подвижный и шустрый, а у него все еще был двенадцатикилограммовый стальной баллон на спине.

— Если ты попытаешься сделать хоть что-нибудь, Эд, я прострелю девчонке коленные чашечки. Давай, вставай, садись на стул.

Пили как будто читал его мысли, так что Стрейкен сделал все, как тот сказал. Он попытался поймать взгляд Кей Ти, чтобы как-нибудь приободрить ее, но не знал, как это сделать. Кожа вокруг ее глаз сморщилась в смелой попытке улыбнуться. Стрейкен отстегнул баллон и бросил его на палубу. Мир снова погрузился во мрак, когда Пили ударил его по голове рукояткой пистолета.

49

Стрейкен пришел в себя, голова раскалывалась. Ничего себе. Мозг как огромная серая цементная плита. Бригада туннельных рабочих, вооруженная отбойными молотками, буравами, сверлами, долотами и стамесками, брала штурмом его лоб.

Кей Ти сидела, привалившись к борту недалеко от его ног. Он слышал Пили где-то позади себя, тот вынимал что-то из шкафчика. Стрейкен попытался поднять руку, чтобы проверить, перестала ли кровоточить рана на голове. Не получилось, рука не сдвигалась с места. Пили привязал ее к стулу. Для пущей верности он также стянул его ремнями от рыболовных снастей. Кожаные ремни давили ему на плечи, и хромированные застежки впивались в кожу, как зубы той проклятой рыбы, которая оставила на коже Стрейкена жуткий шрам. Стрейкен начал вырываться из пут, извиваясь как маньяк в смирительной рубашке, но не сдвинулся ни на миллиметр. Тогда он решил расслабиться и поберечь силы: они могли понадобиться ему позже.

Пили появился перед ним. Водной руке у него был нож, в другой — револьвер. Он прижал дуло к глазу Стрейкена. Тот попытался опустить веки, чтобы защитить глазное яблоко, но не успел. Боль была ужасной. Ему сегодня досталось от пистолета, и это уже стало надоедать.

— Я приготовил тебе лучшее место, Эд.