Меж двух океанов

У сеньора Гутьерреса была привычка к каждым двадцати литрам бензина прибавлять бесплатно один анекдот. Он уже чувствовал себя настоящим мексиканцем, поэтому ничего удивительного не было в том, что американцами был сыт по горло. Под плеск бензина он рассказывал:

«Гид возит американца по Мехико. Приезжают к дворцу «Бельяс Артес».

— Это наш национальный театр, мы его строили тридцать лет.

— Гм, ничего себе. У нас бы такой дом построили за год.

Едут дальше, подъезжают к самому большому небоскребу.

— А как долго строили вы этот сарай? — не терпится узнать американцу.

— Три года.

— Damned! Три года, я думал, три недели!

Останавливаются на площади Сокало перед самым большим кафедральным собором всех трех Америк.

— А сколько времени вы копались с этим?

— Carajo, — почесал себя мексиканец за ухом, сдвинул сомбреро на затылок и говорит: — Сегодня утром я был здесь с другим гринго, caramba, но этого храма еще не было!»

От шепелявости к пантомиме

Говорят, что за шепелявое произношение согласных «с» и «z» испанцы благодарят не столько мавров, которые изрядное время чувствовали себя в Испании как дома, сколько короля Карла у. Дело в том, что у него была заячья губа и он мог произносить шипящие не иначе, как шепелявя. И как обычно бывает в таких случаях, вслед за ним, как обезьяны, шепелявить стали дворяне (вероятно для того, чтобы прикрыть смущение короля), от них научились их слуги, а вскоре наступила себе на язык вся Испания.

К счастью, эти нравы не были заведены в Мексике. Поэтому кастильское наречие звучит здесь мужественнее, без подобострастия, не строит из себя смущенного ребенка. Оно звучит как колокол.

Под влиянием некоторых индейских языков испанский язык в Мексике обогатился новой согласной «ш». Поэтому Uxmal на Юкатане вовсе не «Ухмаль», а «Ушмаль». Кое-где влияние индейского привело к тому, что и гласные произносятся иначе, чем пишутся. Поэтому центр сапотекской культуры Оахака называется «Уахака», с круглым английским «w» в начале слова.

И тут мы сразу подходим к главному: мексиканец в Мексике не мехикано, а мегикано. Поэтому приходится смущенно признать перед авторами американского ускоренного курса испанского языка, что они справедливо решили не усложнять жизнь проблемой, как научить американцев произносить «х». В «Мегико» это и в самом деле ни к чему…

Читая путеводители по Мексике, можно, кроме всего прочего, узнать, что испанский язык там один из более чем пятидесяти живых языков. Но это вовсе не так страшно, на кастильском наречии здесь говорит добрых четыре пятых мексиканцев. Но и индейских наречий здесь в запасе более чем достаточно. Чтобы остановиться хотя бы на главных, спишем их прямо из путеводителя.

1 750 тысяч человек говорят на наречии науатль (на всем тихоокеанском побережье от Калифорнийского залива ло границ Гватемалы), 1 700 тысяч человек разговаривают на отоми (главным образом в штатах Гуанахуато и Керетаро), 400 тысяч человек разговаривают по-сапотекски (в Оахаке. Пуэбле и части Герреро), 250 тысяч человек разговаривают на тараско (главным образом в Мичоакане и прилежащих штатах), 85 тысяч человек говорят по-пимански (на северо-западе), 200 человек говорят на сери (главным образом на острове Тибурон и в штате Сонора) и т. д., и т. д., итого 52 исконных наречия.

В то, что все они сохранились помимо своей воли, внесли свой вклад и конкистадоры, которые в Новом Свете делали все возможное, чтобы по принципу «разделяй и властвуй» воспрепятствовать индейцам усвоить испанский язык и таким образом заполучить в руки ключ к образованию.

В Мексике туристу представляется исключительный случай потренировать свою зрительную память и выучить самое длинное слово в наречии науатль. В нем всего тридцать шесть букв, и, как утверждает историограф Эрнандес, оно обозначает ацтекское растение mihuiittilrnoyoiccuitlatonpici-xochitl (неважно, если наборщик при этом допустит какую-нибудь ошибочку, все равно ее никто не заметит).

Зная, следовательно, что у мексиканца в запасе такой выбор наречий и, прибавляя ко всему прочему тот факт, что он с удовольствием говорит длинно и темпераментно, тем более удивительно, как часто он отдает предпочтение пляске святого Витта вместо крепкого слова. Это можно объяснить, пожалуй, тем, что для выражения цветистых мыслей сперва не хватало голосовых связок, поэтому пришлось призвать на помощь глаза, брови, пальцы, ладони, локти, потом полностью руки и ноги. На высшей же стадии развития вдруг выяснилось, что голосовые связки уже не нужны. Так родилась в Мексике сильно распространенная жестикуляция. Весьма вероятно, что первыми начали жестикулировать влюбленные юноши, будучи лишены возможности громко говорить под балконом своей возлюбленной.

Запас жестов, которым располагает хороший актер пантомимы, для мексиканца недостаточен.

Если мексиканец придавит мизинец большим пальнем другой руки к ладони, тем самым он сэкономит фразу: «Это действительно так, верь тому, что я тебе сказал!»