Меж двух Царей

Среди добровольных участников спасательной операции широко разошлась история о том, что Государь, узнав о бомбе, не стал искать безопасное место, а кинулся спасать раненых и выносить их с места возможного взрыва. И лишь чудом спасся при взрыве. Поступок этот вызывал пересуды и воспринимался по-разному. Кто-то восхищался самоотверженностью нового царя и тем, что он думает о простых раненных. Другие качали головой и осуждали Императора за безрассудство, признавая, впрочем, что Михаил вовсе не из робкого десятка. Третьих восхищало, что новый монарх после взрыва не покинул дворец, а вместе с подданными продолжает спасать раненых из дворцового госпиталя.

Более того, Михаил Второй несколько раз обращался к толпе с короткими речами, в которых не было пафоса или умных слов, а были простые призывы помочь раненым кто чем может. Когда кто-то в порыве верноподданнических чувств затянул "Боже царя храни", новый Император решительно оборвал пение, заявив, что лучшим гимном для него станет спасение всех, кого только возможно и пока не время для песнопений.

Это событие так же дало почву для новых пересудов и обсуждений, так что в процессе спасательной операции добровольцам и солдатам, бывшим во дворце на момент взрыва, было о чем поговорить, даже если эти разговоры и имели вид обмена одной-двумя репликами с проходящими мимо или стоящими в общей очереди с носилками. К тому же все видели, как Император продолжает носить раненых вместе со всеми и точно так же как и они стоит в очереди держа в руках носилки с очередным раненным.

Все попытки снятия шапок перед Августейшей Особой или другие проявления почитания жестко пресекались самим Императорам, поэтому нередко можно было увидеть, как кто-то украдкой крестит спину прошедшего мимо царя и что-то шепчет ему вслед.

Конечно, помимо самого Императора были и другие темы для обсуждения. И, конечно же, они не могли обойти стороной тему того, кто тот изверг, который заложил бомбу и кто за ним стоит. Гуляли по толпе самые фантастические сказания и предположения, а вожди заговора назывались самые разные, перечислялись имена генералов, Великих Князей, упоминалась бывшая Императрица Александра Федоровна и прочие заинтересованные в мятеже лица. И, конечно, говорилось о том, что это все проделки германского Генерального Штаба, масонов, социалистов, анархистов, бомбистов и, что особенно интересно, гуляла и довольно абсурдная версия, что это проделки союзников. И хотя версия в стиле "англичанка гадит" и не была основной, но сам факт ее циркулирования наводил на определенные мысли.

Плечи мои ломились от непривычной тяжести и неудобного положения. А попробуйте раз за разом носить по лестницам носилки с ранеными и тогда поймете всю прелесть моих ощущений. Неужели, спросите вы, царь-батюшка должен был сам уродоваться и таскать раненых? Неужели не нашлось бы кому это сделать? Ну, может и нашлось бы, точнее уверен, что найдется, когда выйдут экстренные выпуски газет и сюда двинется действительно большая толпа. Тогда можно будет и потихоньку отойти от этого процесса.

Почему потихоньку? Да потому что лучшего пиара трудно было представить и организовать, и уж глупо будет не воспользоваться возможностью увеличить свою популярность. Тем более что это только внешне я таскаю просто так, а по факту фотографы и репортеры РОСТА ведут хронологию происходящего и не забывают фотографировать царя-батюшку с носилками в руках, который плечом к плечу со своими подданными спасает раненых. Да и вид у меня соответствующий, как говорится, голова повязана, кровь на рукаве… Песня про Щорса, короче.

Мои краткие выступления с речами так же фиксировались и это тоже должно было стать частью грядущей пиар-кампании. Так что помимо реальной возможности помочь раненым я еще и получал дополнительные имиджевые бонусы. К тому же все физические неудобства были ерундой по сравнению с проблемами государственного масштаба, которые не выходили у меня из головы.

Поэтому, выполняя механическую работу и неся очередные носилки, я размышлял над сложившимся положением и пытался выработать стратегию дальнейших действий.

Было ясно одно — дело нечисто. И если после доклада Глобачева о проведенной им блестящей операции у меня в душе родилось просто неприятное ощущение какого-то томления, то после доклада Батюшина о циркулирующих вокруг дворца слухах о том, что за взрывом стоит Англия, стало совершенно ясно — что-то происходит и я в этом "что-то" может и главное действующее лицо, но никак не режиссер.