Меж двух времен

— Знаю, — сказал Эстергази с сожалением в голосе. — Не спешить. Следовать вперед с чрезвычайной осторожностью. Растянуть эксперимент на недели, месяцы и даже годы, если это необходимо для полной уверенности в успехе. Ну что ж, возможно, и я придерживался бы того же мнения, если бы… если бы у меня был выбор. Но, как знает сенатор, как знаю я и многие здесь присутствующие, — вам, доктор Данцигер, к сожалению, не представлялось случая это узнать, — правительственные дела так не делаются. — Он обвел широким жестом вокруг себя, словно обозначил контуры приютившего нас здания. — Все это стоит денег, в том-то и беда. И теперь по той простой причине, что опыт оказался удачным, мы обязаны, именно обязаны оправдать расходы практичскими результатами. Мы все согласились с тем, что мистер Морли вновь отправится в прошлое. Совершенно немыслимо, чтобы он этого не сделал. Однако… однако действовать ему придется быстрее и смелее, чем некоторым из нас, возможно, хотелось бы. Чисто исследовательские работы, предоставленные самим себе, могут вестись с бесконечным долготерпением. Но здесь вопрос денег. Государственных денег. Израсходованных секретно. Без согласия конгресса. Так что теперь, черт возьми, нам нужно выдать практические результаты.

Он оглядел меня, затем — медленно-медленно — весь стол и продолжал:

— Тем не менее я хотел бы сейчас сказать мистеру Морли и всем остальным — а вам, доктор, это известно и без меня, — что, хотя решения, имеющие жизненное значение для проекта в целом, не могут, к сожалению, приниматься доктором Данцигером единолично, он по-прежнему остается во главе дела. Он здесь хозяин, только совет вправе отменить или заменить его решения, и в тех редких случаях, когда это может потребоваться, это произойдет лишь после самого тщательного и серьезного анализа его мнения. Так что теперь, мистер Морли, — он опять улыбнулся мне, — возвращаю вас вашему начальству.

Он встал, расправляя плечи, все последовали его примеру, начался общий разговор, и заседание закрылось.

В кабинете Данпигера я заговорил первым. Выбравшись из конференц-зала, он, Рюб и я двинулись по коридорам, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Когда мы зашли в кабинет, Данцигер сел за стол, вынул из верхнего ящика половинку сигары и осмотрел ее, очевидно размышляя, закурить или нет. В конце концов он сунул сигару в рот не зажигая. Я молча ждал, пока он завершит процедуру, потом, не вставая, перегнулся к нему через край стола; Рюб расположился слева от Данцигера, чуть позади него, прислонив свой стул к стене.

— Доктор Данцигер, — сказал я, — мне не известно, кто такой полковник Эстергази. Судя по всему, какой-нибудь полковник запаса эквадорской армии. — Рюб ухмыльнулся, ему это понравилось. — Но кто бы он ни был, я клятвы верности ему не давал. Ни тому или тем, кто за ним стоит. Завербовали меня вы и Рюб, я работаю на вас и сделаю то, что скажете мне вы.

Когда я заканчивал свою речь, Данцигер широко улыбался, явно польщенный.

— Спасибо, Сай. Большое спасибо, — сказал он. Усевшись поудобнее в своем вращающемся кресле, он вытянул нижний ящик стола и поставил на него ногу. — Знаете, вплоть до вашего успеха все шло прекрасно. В самом деле, без сучка и задоринки. Отчеты мои принимались без комментариев, совет послушно рассматривал поднимаемые мной вопросы, в основном просьбы о дополнительных ассигнованиях. Как правило, ассигнования выделялись, хоть и не всегда в тех размерах, о каких я просил. Зачастую едва набирался кворум, заседания редко длились более получаса. Не думаю, чтобы большинство членов совета вообще хоть сколько-нибудь верили в успех проекта, да они, как правило, люди просто назначенные. И мне, по-видимому, начало казаться, что это моя личная вотчина. — Он вынул изо рта половинку сигары, осмотрел ее задумчиво, снова взял в рот и, положив локти на стол, сплел пальцы рук. — Но Эстергази, разумеется, прав. Это не просто забава, и пора показать какой-то практический результат. Сам знаю. Предпочел бы двигаться вперед медленнее, как можно медленнее. А с другой стороны, полагаю, как и все остальные, что мы, вероятно, достаточно осторожны. Вероятно… Предпочел бы обойтись вообще без всякого риска, но права выбора у меня больше нет.

Тем не менее я соглашаюсь с решением. Я хочу, чтобы вы делали то, чего от вас хотят все, конфликта здесь не предвидится. А то, чего мы хотим все, напоминает мне, пожалуй, о нашем первом искусственном спутнике Земли. — Данцигер по обыкновению откинулся в кресле. — Самый первый, крошечный — сколько он весил? Несколько килограммов? И все просили места на борту, помните? Биологи просили поместить мышей, чтобы изучить воздействие космической радиации. Ботаники явились со своими семенами, географы, метеорологи, да и военные желали установить фотоаппараты. Связисты, радиоинженеры и 'бог знает кто еще — все приходили со своими просьбами и даже требованиями, В конце концов была создана капсула, в которой пытались дать место — или хотя бы видимость места — каждому из претендентов.