Меж мирами скользящий

   Поэтому я как полномочный представитель Гильдии в этом мире обязан немедленно приступить к расследованию обстоятельств появления на борту самолета смертельно опасного заклинания. Дай, Боже, чтобы этим злоумышленником оказался какой-нибудь одиночка с маниакально-шизоидными наклонностями. Скорее всего, оно так и есть. Появление организованной группы психов, без зазрения совести попирающих Хартию, в принципе маловероятно, поскольку маги в большинстве своем существа уравновешенные и к основному закону, регламентирующему нормы поведения чародейского сословия, относятся с большим уважением. Да и как тут не зауважаешь, если всякое небрежение к основополагающим уложениям, записанным в Священной Хартии, чревато не просто смертной казнью, а частичным или даже полным развоплощением духовной сущности нарушителя. В принципе, сам я мог бы и не взваливать на свои плечи подобную обузу, но для этого мне пришлось бы отправиться в мир Аурениуса и сообщить обо всем в Высшую Надзорную Коллегию. Там, конечно, примут заявление к рассмотрению, но начнут футболить из палаты в палату, ссылаясь на то, что мир Земли не вписывается в общую схему магических вселенных, поэтому требует специального подхода. Короче, под разными предлогами постараются свалить ответственность на плечи другого ведомства, ибо бюрократ — в полном соответствии с местной поговоркой — он и в Африке бюрократ. А в данном случае, не только в жаркой Африке, но и во всем остальном Межмирье. Пока высокие чиновники во все вникнут и примут решение, орудующий здесь маньяк может натворить таких дел, что потом всей нашей славной Гильдией расхлебывать придется.

   Вообще-то обращаться в Надзорную Коллегию я не собирался, поскольку сообщать о наличии столь удивительного мира какому-нибудь третьему лицу, по большому счету, не имел права без одобрения Учителя. Однако перед тем как получить оное, мне придется слезно покаяться перед ним в том, что однажды, будучи еще его учеником, самым бессовестным образом внедрился в сознание спящего гуру и позаимствовал безвозмездно кое-какую информацию. Простите, Учитель, готов загладить грех любым доступным способом! Разрешите чмокнуть вас чуть пониже спины?.. Да он после этого на меня такую епитимью наложит, что я лет двадцать, как минимум, лишь на него горбатить буду. Короче, как любит говаривать один мой московский знакомый Левочка Цукерман: «Оно мене надо?» Получается, куда ни кинь — всюду клин. А если конкретно — разгребать эту кашу предстоит не кому-нибудь, а мне и только мне.

   Славно, очень славно! Получается моя сугубо частная поездка, по абсолютно не зависящим от меня обстоятельствам, плавно перетекает в детективное расследование, в котором главная роль отводится некому Ивэну Вериску — вольному магу, а по совместительству свободному художнику.

   В ситуациях подобной этой более всего меня обычно гнетет состояние неопределенности, но, приняв решение, я отметаю прочь все сомнения и подобно грозному барсу смело бросаюсь… и так далее, и тому подобное, надеюсь, я выразился вполне внятно. Конечно же, немедленно срываться с места сломя голову я не собирался, поскольку для того, чтобы куда-то бежать, нужно, по крайней мере, знать точные координаты конечного пункта, иначе обогнешь Землю и ни с чем вернешься в точку старта. Вместо этого я попросту разомкнул веки, поднялся с кресла и посмотрел в окно.

   Девять вечера, но долгий июньский день, как это обычно бывает в это время года, еще не собирается заканчиваться. Солнышко продолжает изливать свою щедрую благодать на пыльные московские улицы. Поток автомобилей заметно уменьшился. Пешеходы никуда особенно не торопятся — спокойно прогуливаются, небольшими группами, парами или вовсе поодиночке…

   Мое созерцательно-задумчивое настроение было прервано откровенно неэстетичным бурчанием в животе. Лишь теперь я вспомнил, что ел в последний раз часов пять или шесть назад, находясь на борту авиалайнера, потом, правда, очень много пил в приятной компании. Но вряд ли даже самый лучший виски и коньяк способен заменить добрый кусок говядины с гарниром из жареной картошечки и зеленого горошка. К тому же я здорово соскучился по московскому бородинскому хлебу.

   Вообще-то мой Учитель старался воспитывать своих учеников в духе спартанского аскетизма. Благодаря его урокам я вполне мог бы обойтись без сна и пищи довольно продолжительное время, и все-таки даже уважаемому мной Учителю не удалось окончательно искоренить во мне тягу к хорошей еде и выпивке. Несмотря на постоянную готовность терпеть лишения, я старался никогда и ни в чем себе не отказывать. Поэтому, отбросив на время все прочие мысли, я скинул с себя пропахшую потом и дорожной пылью одежду и минут на десять уединился в душевой кабинке. Находясь под хлещущими струями воды, еще разок провентилировал организм от остатков алкоголя и прочих свободных радикалов, отправляя их вместе с мочой прямиком в сливное отверстие.