Меж мирами скользящий

Погасить парочку камер для меня оказалось делом нехитрым. Монетки метнул, не целясь, прямо от живота. Легкий еле слышный хруст разлетевшейся вдребезги оптики несказанно порадовал мой слух — жив курилка, не подрастерял былых навыков. Уверен, что тот, кто следил за моими действиями из караульного помещения гостиницы, так и не понял, отчего это вдруг исчезло телевизионное изображение на двух мониторах.

Досадное для атакующих обстоятельство, по всей видимости, подвигло командира группы к более решительным действиям. Его громкий уверенный голос продолжал отдавать приказы. По характерному стуку тяжелых башмаков и приглушенным голосам, доносящимся откуда-то снизу, я сделал вывод, что два десятка спецназовцев уже вошли в здание, но пока еще находятся на первом этаже, сосредотачиваясь у лестниц, ведущих наверх, и блокируя лифты. Еще тридцать бугаев, при поддержке четырех снайперских групп, рассредоточены вокруг здания гостиницы и с нетерпением ожидают моего появления, чтобы всадить пулю в мою бесшабашную голову или, навалившись дружной толпой, попытаться повязать бедного Ивэна Вериска. Ни первый, ни второй варианты меня совершенно не устраивали. Как-то не по-людски получается, граждане москвичи! К вам гость почетный даже не заморский, а из еще более дальних мест, а вы его без всяких предварительных переговоров дубьем да ружьем встречаете. Нехорошо! Знамо дело — Москва слезам не верит, но не до такой же степени, чтобы средь бела дня (точнее, светлого вечера) устраивать самую настоящую охоту на ни в чем не повинного человека. Где же эдакое видано?! Дождетесь, приеду в славный град Лондон — оплот мировой демократии, и наябедничаю журналистам Би-би-си о том, как в России встречают «мирных австралийцев». То-то шуму будет — на всю Европу, мол, надо бы этим русским чем-нибудь осложнить житуху, и не допустят российскую сборную по игре в крикет на очередной открытый кубок княжества Лихтенштейн. Вот народ-то российский опечалится!

Улыбнувшись столь забавным мыслям, я тряхнул головой — не до политического ерничанья и кривляния. Впору шкуру спасать, а у меня до сих пор нет никакого определенного плана по выходу из кризисной ситуации. Можно, конечно, устроить спецназовцам небольшую войнушку, но при этом вряд ли кто-либо из парней выйдет из здания гостиницы целым и невредимым. К тому же потом придется положить часть тех, кто в данный момент томится на улице. Потому как не вытерпят горячие головы и бросятся на свою погибель прямиком в объятия бывшего воспитанника славного мастера Стамба, не подозревая о том, что кроме карате, дзюдо и боевого самбо существуют значительно более эффективные методики рукопашного боя. В руках владеющего этими методиками человека даже обыкновенная зубочистка или мелкая монета могут стать грозными орудиями убийства. Дело совершенно не в том, что кто-то из ребят, облаченных в камуфляжную форму, мне несимпатичен. Вовсе нет, парни что надо — наверняка не одного террориста или матерого убийцу задержали и в горячих точках побывали. Поэтому относиться к ним иначе как с искренней симпатией причин у меня не было. Но если меня загонят в угол и вынудят заняться смертоубийством, я пойду напролом и буду убивать, ибо, как всякий эгоист, свою жизнь очень ценю и сам погибать не собираюсь ни при каких обстоятельствах, поэтому живых за моей спиной не останется, уж это я вам обещаю.

Только не подумайте, что мое желание избежать хорошей драки вызвано тем, что я стал каким-нибудь непротивленцем или хуже того — закоренелым пацифистом. Боже упаси. Но даже мысль о возможном хладнокровном убийстве в общем-то славных парней, которых дома ждут их верные (или не очень верные) подруги, малые дети или престарелые родители, была для меня невыносимой. Будь рядом со мной мастер Стамб, он обязательно упрекнул бы своего бывшего ученика в мягкотелости и склонности к «сопливым сантиментам». Но даже в этом случае я не пошел бы против совести и не стал бы слепой машиной для убийства. К тому же, помимо профессиональных бойцов, могли пострадать ни в чем не повинные мирные граждане.

Все вышеперечисленные обстоятельства заставляли меня искать бескровные пути выхода из сложившейся ситуации, но пока не очень-то удачно. Я шел по коридору, и мысли в моей голове метались в хаотичном беспорядке, подобно молекулам воды в стакане с горячим чаем. Магическая атака неизвестного противника застала меня врасплох. Откровенно говоря, я попросту здорово расслабился в этом, казалось бы, абсолютно безопасном мирке и попался на наживку в виде трех чародеев, посчитав их легкой добычей. Думал: возьму в плен одного, допрошу, выясню, что к чему, а тут едва самого не захомутали и, словно агнца бессловесного, не отправили на заклание.