Меж мирами скользящий

Потрясенный напором «потомка одесских шлимазлов», как сам себя любил называть Левочка, я вынужден был выслушать пространный монолог товарища о том, что вчера происходило в гостеприимном доме мадам Дымшиц. С этой дамой у меня когда-то был краткий, но очень бурный роман, закончившийся не очень красиво — не по моей, разумеется, вине. С тех пор в гости к ней я не ходок, но Лева об этом, кажется, уже не помнил. В конце концов, мне все-таки удалось вставить слово меж его витиеватых фраз.

— Лева, кончай гнать волну! Отвечаю на все вопросы сразу. Приехал в Москву вчера, сегодня был занят по самые… короче, ты меня понимаешь. Здесь планирую задержаться еще на неделю. Остановился, как всегда в Арбате, так что при желании меня нетрудно найти. А сейчас пойдем лучше посидим в каком-нибудь уютном заведении. Вмажем по рюмашке за встречу старых друзей, поболтаем. Ты мне местные новости расскажешь, я тебе о своих приключениях поведаю…

— Не, Ив, извини, сегодня не могу, спешу на свидание к одной даме. Красавица скажу тебе, но самое приятное — замужем, оттого не станет подкатывать со всякими глупостями матримониального свойства. Муж послезавтра приезжает, вот я и спешу насладиться краткими мгновениями счастья.

— Гм… — я не удержался от саркастической ухмылки, — это когда же присутствие мужа мешало твоим амурным похождениям? — Затем, обведя приятеля придирчивым взглядом, добавил: — И что они в тебе находят такого, чего нет в других мужиках?

Лев в свою очередь ощерился, продемонстрировав неровный ряд прокуренных до черноты зубов.

— Это лишь в расхожей пословице говорится, что женщина любит ушами. На самом деле любая даже самая неприступная и гордая красавица станет твоей в том случае, если ты наберешься терпения выслушать ее. Но если ты вдобавок научишься ей поддакивать в нужных местах, она снимет все звезды с небосвода и бросит их к твоим ногам.

— А ты оказывается у нас поэт.

— Ну что ты Ивен. — Мой собеседник подбоченился от гордости и даже как бы подрос. — Всего лишь жалкий подмастерье по сравнению с тобой — мастером. В отличие от меня тебе не нужно выслушивать все эти бабские бредни насчет хронической недооцененности собственными мужьями и скорбеть вместе с ними по поводу загубленной молодости. Ты же их просто берешь под локоток и ведешь прямиком в койку, не интересуясь паспортными данными, социальным статусом и нервическими аспектами ее души, а по утряне преспокойно даешь пинка под зад. Короче, ведешь себя с ними по-хамски, а они при этом никогда не обижаются и готовы по первому твоему зову ползти к тебе на карачках, и будто выдрессированные собачонки вылизывать руки и даже ноги своему господину.

— Насчет собачонок и пинков под зад ты, брат, малость переборщил…

— Да ладно, прибеднятся-то Ив, — махнул рукой Лев, — Лучше скажи, как у тебя с бабками? Не ссудишь ли ты мне пяток сотен бакинских или европейских, возьму даже фунтами, хотя их сейчас не очень охотно принимают в обменниках? Видишь ли, поиздержался малость, а дамы любят шампусики, чоклиты, флауэры букетами и прочие шанцы-манцы, требующие от ухажеров максимального финансового тонуса.

— Не вопрос Лева. — Я снял с плеча сумочку, расстегнул молнию, извлек на свет нераспечатанную упаковку стодолларовых банкнот и протянул товарищу. — Держи и ни в чем не отказывай ни себе, ни даме.

— Умоляю, Ивен, не расходуйте мой нэрв и не вводите мене во искушение!.. — Замахал руками ошалевший от неслыханной щедрости потомок одесских шлимазлов, поневоле переходя на тщательно искореняемый им самим же говор своей далекой южной родины. Отдышавшись с минуту и немного успокоившись, пояснил: — Да я не смогу вернуть такую сумму в разумные сроки…

— Вернешь, когда сможешь, — прервал я его причитания. — А если надыбаешь для меня что-нибудь интересное, я тебе еще приплачу столько же. Критерии поиска, надеюсь, растолковывать повторно, нет надобности?

— Я все прекрасно помню Ивен, — ловко выхватив пачку из моих рук, он мгновенно спрятал ее в карман пальто, после чего прижал сложенные ладошки к груди и пафосно заканючил: — Превеликое мерси-с, благодетель, вы наш, за то, что спасли старого еврея от лютой смертушки голодной и позору неминучего перед всем женским родом! Что касаемо денег, не извольте сумлеваться, отгорбатим и сторицей воздадим за щедрость вашу безграничную…

«Старый еврей» хотел еще что-то добавить к слезным заверениям, но был вовремя остановлен легким шлепком по кожаному плечу и моим отеческим напутствием:

— Лети, голубь к своей крале и не забудь как-нибудь меня с ней познакомить.

— Тебя!? — Лева едва не присел на корточки от столь явной наглости. — Да тебя к культурным дамам противопоказано подпускать на пушечный выстрел! Ну ладно, пока! Звякни послезавтра — к тому времени муж моей зазнобы воротится из дальних странствий, и я освобожусь. А насчет наших дел, есть у меня оригинальный Босх на примете, так что через недельку предъявлю тебе адресок и номер телефона законного владельца.