Меж рабством и свободой: причины исторической катастрофы

В представлениях об Александре Васильевиче Кикине — самой трагической после царевича фигуре "дела Алексея" — много путаницы. В высшей степени квалифицированный историк пишет о корреспондентах петровского кабинет-секретаря Алексея Макарова: "Александр Кикин, Антон Девиер — или близкие ему по социальному облику такие корреспонденты, как Алексей Курбатов, Василий Ершов…" Кикин невольно оказывается в "одном круге" с безродным иностранцем Девиером и бывшим крепостным Курбатовым. Вводит в заблуждение и то, что Кикин был царским денщиком, как простолюдин Ментиков и арап Абрам Петров, ставший затем Ганнибалом. "Кикина с Меншиковым роднила общность начала карьеры…" — пишет историк. Между тем Александр Кикин происходил из очень хорошего дворянского рода, основанного знатным литовским выходцем, ставшим боярином князя Дмитрия Донского. Кикин был сыном стольника (чин, предшествующий боярину), крупного дипломата. С 1693 года служил в "потешных", то есть в гвардии, и, будучи бомбардиром, находился под началом самого Петра — капитана бомбардирской роты. Денщиком царским он стал во время Азовских походов. Причем надо иметь в виду, что петровские денщики были людьми чрезвычайно близкими к царю часто не только в быту. Они были лицами доверенными. Во время Великого посольства Кикин волонтером — вместе с царем — поступил в обучение на голландскую верфь и стал мастером кораблестроения. В дальнейшем его быстрая карьера шла именно по этой важнейшей для Петра линии — Кикин сделан был управляющим петербургской верфью. Вместе с царем он создавал флот и был одним из ближайших к Петру деятелей.

Был он близок царю и по-человечески. Свидетельством тому множество писем к нему Петра. Едва ли не за каждым сколько-нибудь важным событием следовало послание от царя к адмиралтейцу Александру Васильевичу, прозванному Петром "дедушкой", хотя он был, скорее всего, моложе государя. Был Кикин как свой вхож и в семейный августейший круг.

В Кикине соединились два типа, в петровскую пору обычно разделенных: родовой дворянин и "специалист", инженер, деятель не столько политической, сколько технической реформы. Вся его профессиональная и жизненная карьера была связана с этой реформой, новой экономикой, новым строем государственного существования.

Карьера Кикина споткнулась на том, на чем обыкновенно и спотыкались петровские "птенцы", — на казнокрадстве. Он, как и Меншиков, брал через подставных лиц подряды на поставку хлеба государству и продавал его по непомерно высоким ценам. Специальная следственная канцелярия, возглавленная князем Василием Владимировичем Долгоруким, обличив в плутовстве с подрядами многих, начиная с Меншикова, не обошла и Кикина. Александр Васильевич пережил смертный приговор, смертельный испуг, но был прощен царем, заплатил большой штраф, отнюдь его, однако, не разоривший, и был ненадолго выслан в Москву. Но вскоре Петр снял с него опалу, и Кикин вернулся в Петербург.

Почему эти люди воровали — и чем далее развивались реформы, тем интенсивнее становилось воровство, — мы уже попытались понять. Сейчас нам важно иное — могли ли эта опала и весьма умеренное наказание толкнуть Кикина на смертельно опасную авантюру — разжечь ненависть Алексея против отца, уговорить его бежать за границу и подготовить этот побег.

Да, после злоключений 1713–1715 годов Александр Васильевич навсегда утратил человеческое доверие царя. Но он оставался на виду, ездил по Европе, мог себе жить да поживать.

Нужен был огромной интенсивности стимул, чтоб толкнуть Кикина на тот путь, на который он встал. Разумеется, первое, что приходит на ум, — обида. "Затаив злобу на царя, Кикин решил поправить свою оборвавшуюся карьеру, но ставку сделал не на настоящее, а на будущее, когда трон займет наследник Алексей. С этой целью Кикин сблизился с царевичем, стал его приятелем, что благодаря уму и обаянию сделал без труда"[19], - пишет Н. И. Павленко.

"Чудовищем злобы и коварства" назвал Кикина в тридцатые годы XIX века историк Н. Устрялов.

Все верно — Кикиным в его вражде к царю наверняка двигали и яростные личные страсти. Но исчерпывалась ли этим подоплека страшного конфликта?

Ведь если поверить в дремучее ретроградство царевича Алексея, то что за карьера могла ждать кораблестроителя Кикина в его царствование? Степенное московское житье и боярский чин? Безбедный покой был ему обеспечен и теперь — захоти он этого. Но Александр Васильевич, высланный на житье в Москву, рвался обратно в Петербург — в опасное соседство с раздраженным царем, где кипела новая жизнь.

До нас дошел поразительный факт, очень многое в драме Кикина объясняющий. Во время следствия по делу Алексея Петр спросил у висящего на дыбе Александра Васильевича: "Как ты, умный человек, мог пойти против меня?" Истерзанный пытками Кикин, вместо того чтобы молить о пощаде и милости, ответил: "Какой я умный! Ум простор любит, а у тебя ему тесно".