Меж трех времен

— Нет. Это совсем другое дело, когда вы с Эстергази решили подурачиться в прошлом — просто посмотреть, что из этого выйдет. Тогда я был на стороне Данцигера. Но теперь… да, можете быть уверены. Встретимся через неделю.

Тесси и Тед…

11

Я вышел из вращающихся дверей отеля «Плаза», спустился по каменным ступенькам и двинулся на север, к углу Пятьдесят девятой улицы. На углу я остановился перед светофором. На мне были серые брюки и темно-синяя куртка на молнии, которые я купил несколько дней назад; шляпу я надевать не стал. Вспыхнул зеленый свет, я перешел к Центральному парку и свернул на грунтовую аллею. Я ощущал легкое возбуждение, и мне было немного любопытно — что же там раскопал Рюб. Сойдя с дорожки, я прошел около дюжины ярдов по сорной траве к большому черному валуну.

Рюб уже ждал меня — в коричневой армейской рубашке и брюках, в коричневых туфлях, потертой кожаной куртке и забавной синей вязаной шапочке с пушистой кисточкой. Он откинулся на камень, прикрыл глаза и подставил лицо солнцу. На коленях у него лежал коричневый бумажный пакет.

Услышав мои шаги, он открыл глаза, ухмыльнулся, пока я усаживался рядом, широким жестом обвел окружавший нас уголок парка — то самое место, где он впервые рассказал мне о Проекте.

— Символично, а? И многозначительно.

— Что-то вроде того.

— Что ж, тогда вы не сразу приняли решение, зато решили правильно. Сделайте сейчас то же самое. Но сначала… — Он открыл пакет, извлек завернутый в вощеную бумагу сандвич и протянул мне. — Кажется, именно то, что вы тогда заказали? В тот раз, когда мы впервые сидели здесь?

Я усмехнулся, зная, что этот сандвич с жареной свининой.

— И это тоже символично. И то, что тогда вы купили у меня кота в мешке. Что ж, Сай, похоже, у меня для вас припасен и кот побольше, и мешок похуже. Но вначале попируем! — Рюб извлек из пакета два яблока — и в тот день, вспомнил я, мы тоже ели яблоки.

Мы ели не спеша. Сидеть, привалившись спиной к нагретому солнцем камню, было довольно приятно. По аллее шли две на редкость симпатичные молодые женщины. Мельком глянув на нас, они прошли мимо, чуть заметнее — всего на три восьмых дюйма — покачивая бедрами.

— Кажется, это девушки, — сказал Рюб. — Или были ими. Кто-то однажды сказал мне… но я не поверил.

— Ваше счастье, что вы в армии, Рюб: внешний мир только привел бы вас в смятение.

— Так оно и есть. Вот кабы разрешили армии навести порядок… — Он покосился на меня. — Но мне, кажется, не следовало этого говорить, а? В ваших глазах я и так уже что-то вроде доморощенного Гитлера.

— Да нет, Рюб, вряд ли. Скорее уж Наполеон — вот только головной убор неподходящий.

Он потрогал свою шапочку.

— Годится, чтобы прикрыть мою старую лысину, так что я ее не стыжусь. Мне эту шапочку связала приятельница — приходится иногда носить.

Мы покончили с сандвичами, я стряхнул с ладоней крошки, запустил зубы в яблоко — оно оказалось терпким — и сказал:

— Ладно, Рюб, я весь внимание.

Он наклонился к валуну, у которого мы сидели, и поднял чемоданчик из коричневой кожи.

— Что вы знаете об Уильяме Говарде Тафте [8] и Теодоре Рузвельте? [9] — спросил он, расстегивая молнию.

— Тафт был толстым, а Рузвельт носил забавные очки.

— Тут вы меня обошли. Я даже не был уверен, кто из них кто. — Рюб вынул стопку желтых в синюю линейку листов, исписанных карандашом. — Но, судя по всему, они были друзьями. Хорошими друзьями. Вначале президентом был Рузвельт, потом он передал эту должность Тафту. Разумеется, после этого они спорили за президентское кресло. В 1913 году. Но вот в чем штука: наши специалисты по истории Соединенных Штатов утверждают, что по крайней мере в одном вопросе они держались заодно. Оба они стремились к миру. По-настоящему, без дураков, без политического вранья. Рузвельт тогда уже получил Нобелевскую премию мира. Отец Тафта, — Рюб перевернул свои заметки, чтобы прочитать надпись на полях, — был посланником в Австро-Венгрии и Румынии… нет, в России — не разберу собственных каракулей. Сам Тафт был министром обороны. Рузвельт устроил мир между Россией и Японией. И так далее. И оба они были люди умные, знали, как делаются дела, знали то, что знали умные люди во всем мире: обстоятельства мало-помалу складываются так, что мир может сползти к бессмысленной войне.

Рюб сложил свои записи, сунул их в чемоданчик, но не спешил вынимать руку из его нутра. Ухмыльнувшись мне, он сказал:

— У меня припасено кое-что секретное, Сай. Этот секрет — собственность армии; наши люди раскопали его, он наш и все еще остается секретом. Полагают, что между Рузвельтом и Тафтом существовало соглашение: кто бы ни был избран в 1912 году, он должен воплотить в жизнь то, что было задумано ими вместе. А в том маловероятном случае, если будет избран демократ, они посвятят его в этот замысел и будут надеяться на лучшее. Наши люди, Рюб, работают порой превыше всяких похвал; вот, взгляните на это. — Он вынул листок размером с почтовую бумагу и протянул мне.