Между

— Не задавай глупых вопросов. Отдыхай. И не о чем не думай. До завтра, детка… — от этих слов по коже пробегает дрожь. Низ живота заполняет какая-то томная теплота.

— Мия?

— Да?

— Остынь, детка… — снова эти нотки смеха в голосе. Он знает, какое действие оказывает на меня, и я раздраженно отключаю телефон. Поверить не могу, что стала так зависима от него. Я пытаюсь убедить себя, что мне стоит ненавидеть его, но я сама снова и снова возвращаюсь к исходной точке. Он свет, а я глупый мотылек, который находит его таким заманчивым, что не осознает несущую им погибель.

Я пытаюсь заснуть, но снова и снова прокручиваю в голове его голос, пытаюсь воссоздать в мыслях черты его лица, тщетно. От этого мне почему-то становится страшно. Будто, Дэймон может оказаться нереальным, исчезнуть из моей жизни. Отчаянно гоню эти мысли. Внезапно осознание его потери вызывает во мне такую паническую атаку, что я сажусь на кровати и обхватываю колени руками. Пытаюсь глубоко дышать, но не могу совладать с этим страхом. Я так нуждаюсь в нем, что кажется, необходимость кислорода сейчас менее важна, чем он. Что это? Неужели такое происходит со мной? Где-то далеко, внутренний голос язвительно отвечает «только не говори, что ты решила влюбиться в него!»

Глава 9

Я просыпаюсь от стука в дверь. В палату заходит доктор и доброжелательно улыбается.

— Доброе утро, Мия! Выглядишь намного лучше. И румянец появился.

— Да? — я смущенно киваю. Знал бы он от чего появился этот румянец… Впервые за долгое время, сегодня ночью я видела сон. Мало того, что Дэймон занимает все мои мысли днем, теперь он делает это еще и ночью. В такой «грубой форме», и в таких «позах», что мне становится стыдно даже перед самой собой. Я, наверное, действительно схожу с ума.

— Что же, все очень даже неплохо. Динамика улучшается, это бесспорно. Сегодня еще раз возьмем анализы, и, если показатели будут в норме, завтра мы тебя выпишем.

— Спасибо! — мне действительно не хочется здесь больше оставаться.

Приносят завтрак, а после него я снова ненадолго засыпаю.

Очередной стук в дверь, и я приподнимаюсь на подушках. Вижу знакомое лицо и невольно вздыхаю.

— Здравствуй, — Йен улыбается своей холодной улыбкой.

— Здравствуй, — кажется, он успевает заметить мой разочарованный взгляд.

Йен одет в непривычный для него темно-серый кардиган и синие джинсы, на плечи накинут белый халат. Лицо как всегда чисто выбрито, волосы зачесаны назад. Его образ безупречен, если не считать ссадины на одной скуле и желто-синего кровоподтека на другой.

Он садится на край кровати.

— Боже, Йен! — не могу поверить, что это сделал Дэймон.

— Бывает, — он небрежно пожимает плечами.

— Тебя было не так-то легко найти. Как ты себя чувствуешь? Доктор говорит, что лучше.

— Значит, так и есть.

— Завтра тебя выписывают, может мне помочь?

Только не это. Не хватало мне еще одной сцены. Я и так достаточно сталкиваю их с братом.

— Нет, не нужно.

Лицо Йена становится непроницаемым. Интересно, о чем он думает? Знает ли он подробности наших встреч с Дэймоном. Хотелось бы думать, что нет, иначе мне следует провалиться под землю от стыда. Я согласилась пойти на свидание с Йеном, дав ненужные надежды, чтобы потом их жестоко обмануть в объятиях Дэймона. Я невольно морщусь, насколько противно сейчас себя ощущаю.

— Что-то не так? — Йен наклоняется ближе, заглядывая мне в глаза.

— Нет… Йен, прости. Я думаю, тебе лучше уйти.

— Почему? Это из-за него? — я смотрю на Йена, передо мной до боли знакомое лицо. Те же губы, которые целовали меня, те же ямки на щеках, те же глаза, словно под копирку. И полное отсутствие каких-либо эмоций. Йен словно статуя, что скрывается за ширмой безразличия. Кажется, он слегка приоткрыл ее тогда, на крыше, но сейчас закрыл еще сильнее.

Йен подвигается ближе и берет мою руку в свою. Пытаюсь не обращать на это внимания.

— Мия, я не знаю, какие отношения вас связывают с Дэймоном. Но я уже просил тебя быть осторожнее с ним. Он не тот, кем хочет казаться.

— Зачем ты так? — почему-то я начинаю злиться от одной мысли, как он говорит о Дэймоне –

— Если ты знаешь что-то такое, о чем я должна знать, почему не сказать, как есть? В противном случае твое благородство не что иное, как личные счеты с братом.

— Это не так, — как ему удается сохранять абсолютное беспристрастие? Как они могут так разительно отличаться? Дэймон — миллион эмоций в минуту, Йен — как инертный газ, застывший в полном бездействии.

— Я не хочу, чтобы ты стала его очередной игрушкой.

Еще один. Как все вокруг беспокоятся о моем будущем.

— Если ты говоришь про всех его женщин, я знаю. И про Вайз в том числе

— Про Вайз? — на лице Йена отражается замешательство

— Это он сам тебе рассказал?

— Я не оставила ему выбора, — чувствую какую-то тайную гордость.

— Похоже, он действительно открыл тебе все свои тайны.