Между

– Да… мать твою, – шипит Димитрий.

Он изливается и затихает.

Так проходит несколько мгновений, прежде чем я решаюсь пошевелиться. Я веду плечами, ища лазейку из его обжигающе горячих рук.

– Прости, – произносит Димитрий и целует меня в висок. – Совсем снесло, не смог остановиться…

– Ничего, – бросаю по привычке и сама кривлюсь из-за своего услужливого голоса.

Я и правда стала такой?

Послушной игрушкой?

Когда это случилось?

И почему я замечаю это только сейчас?

Глава 10

Утром я не нахожу Димитрия рядом. Я приподнимаюсь, пытаясь понять, как себя чувствую. Головной боли почти нет, осталось только легкое эхо, а вот все тело ноет. Димитрий явно переборщил вчера.

– Алла? – раздается голос медсестры после стука в дверь.

Мне становится жалко бедную женщину. Ясно же, что она дежурила под дверью и ждала, когда услышит шорохи. Ей приказали ухаживать за мной, вот она и исполняет свою работу. И она боится меня. Вдруг я пожалуюсь своему мужчине или останусь недовольна чем-то. Наверное, в ее глазах я выгляжу избалованной принцессой, за одну недовольную гримасу которой она может получить большие неприятности.

– Да…

Я силюсь, но не могу вспомнить ее имя.

Она вообще называла его?

Хотя я могла и не услышать, вчера я едва соображала.

– Можете войти, – добавляю.

Женщина входит в спальню, в ее ладонях зажат небольшой серебряный поднос. Я замечаю стакан с водой и таблетки. И медицинскую маску.

– Вы просили вчера, – произносит медсестра.

– Да? Я не помню. – Я отбрасываю волосы от лица и встаю с кровати. – Но она пригодится. Знаете, что я еще забыла? Мне неловко, но я не помню вашего имени.

– Людмила.

– Очень приятно.

Я закручиваю простыни, сооружая из них подобие халата, и подхожу к ней ближе. Выпиваю таблетку и стараюсь выглядеть миролюбиво, чтобы она хоть немного выдохнула. Я в деталях могу представить все ее мысли и ощущения. Я ведь тоже в свое время впервые попала в этот особняк и обомлела от его роскоши.

– Принести вам завтрак? Или вы спуститесь вниз? – спрашивает Людмила.

– Спущусь. Только умоюсь сперва.

Зеркало в ванной показывает, что медицинская маска точно пригодится. Из-за рывков Димитрия я хорошенько приложилась свежей раной о кровать, и теперь заживать она будет еще дольше. Я наношу мазь, которую мне дал врач, и занимаюсь остальной утренней рутиной.

– Доброе утро. Завтрак в гостиной, – сообщает другая девушка из персонала, когда я оказываюсь на первом этаже. – И меня просили уточнить насчет визита врача. Во сколько будет удобно?

– Я сама поеду к нему. Пусть Клим подаст машину через десять минут.

Девушка кивает и исчезает из моего поля зрения. Я иду в гостиную, беру чашку и тарелку с круассаном и поворачиваю в сторону кухни. Там я надкусываю круассан, но есть больно, да и аппетита нет. Я переливаю кофе в кружку-термос, беру из холодильника питьевой йогурт, чтобы получить хоть какие-то калории, и выхожу во двор.

Большой черный седан уже стоит на подъездной площадке.

И Клим тоже здесь.

Он направляется ко мне, чтобы открыть дверцу. А я смотрю на него и чувствую, как меня с головой накрывает теплом.

Он в порядке.

На его лице нет ссадин.

Кажется, мне удалось удержать Димитрия от того, чтобы спустить всех собак на него.

– Что-то не так? – ледяным тоном спрашивает Клим.

Я встряхиваю головой. Я совсем забылась, заглядевшись на него, поэтому приходится быстро отвести глаза и нырнуть в салон. Я поправляю маску, сдавливая зажим на носу, и не могу решить, с чего начать. Врать себе глупо, я затеяла эту поездку, чтобы увидеть Клима. Хотя бы увидеть, чтобы понять, что с ним.

– Дорога займет примерно час, – официально сообщает он, когда садится за руль.

Он резковатым жестом вытягивает ремень безопасности и защелкивает замок. Потом заводит мотор кнопкой и поворачивает к воротам.

– Ты разговаривал с Димитрием утром? – спрашиваю его.

– Нет.

– А с кем-то из начальства? Тебе хоть что-то сказали насчет вчерашнего?

– Сказали, чтобы больше не лажал. Меня простили в первый и последний раз. Я на испытательном сроке.

– Хорошо. – Я выдыхаю с облегчением и на несколько секунд прикрываю глаза.

За окном все равно нечего разглядывать. Там монотонный пейзаж пригорода.

– Тебе лучше? – голос Клима неожиданно становится мягче.

Появляются интонации, которые я любила. Он больше не говорит как робот или как вышколенный работник. Я открываю глаза и встречаюсь с ним взглядами через зеркало заднего вида. Короткое пересечение запускает новый ритм моего сердцебиения. Я так остро реагирую, что мне приходится напрячься, чтобы вспомнить, о чем мы говорили.

– Да, мне лучше.

– А маска зачем? Стесняешься?

– Губа не заживет сразу.

– Опусти ее, я хочу взглянуть.

Еще мягче.

Его низкий голос как будто постепенно находит верную тональность.

Ту самую, которая до сих пор хранится в моей памяти.

В моем сердце.

– Клим…

– Пожалуйста.