Между "А" и "Б"

Ребята из моего теперешнего класса зашевелились, повеселели.

— А мы пожар огромный потушили! — крикнул Мишка Зайцев.

— Правда? — подсел ко мне Семка.

— Правда, — сказал я и вытащил из рюкзака "И один в поле воин".

Я открыл книгу, и столпившиеся за моей спиной ребята из 6 "А" прочитали шепотом надпись:

"Тов. Коробухину Валерию за мужество и отвагу при спасении от пожара лесонасаждений Дорогомиловского лесничества".

— Ого! — сказали ребята.

Семка вскочил, возбужденный.

— А я всегда говорил, что Валерка отличный парень.

Вокруг загалдели.

— Тихо! — крикнул Борис Михайлович. — Пошли устраиваться на ночлег.

Мы быстро разбили палатки, разожгли костер и, пока наши кашевары соображали ужин, побежали к озеру.

Солнце заходило на противоположном берегу. Его прощальные лучи лежали на озере, как длиннющие красные рыбы. И озеро уже было не белым, а красным.

"Но почему оно все-таки Белое?" — недоумевал я, разрезая головой и руками мягкую теплую воду озера.

Как хорошо сбросить рюкзак и плыть, плыть, все равно куда.

Я оглянулся — вот это да! — я уже на самой середине озера. Борис Михайлович, наверно, нервничает.

Я повернул, лег на спину и заработал ногами. Руки у меня отдыхали. Потом я поплыл снова брассом. Я очень люблю брасс. Мне кажется иногда, что брассом я могу проплыть сотню километров, ни разу не отдыхая.

Когда я плыл, мне в голову лезли всякие мысли, а поэтому я достиг берега чуть левее от того места, где пылали наши костры.

Я уперся руками в желтый песочек и так лежал в воде. Мне не хотелось вылезать. Я блаженно вертел головой, пускал пузыри и вдруг под корнем сосны, далеко вылезшим в озеро, заметил белый прямоугольник с пятью круглыми коричневыми печатями.

Меня так и подбросило. Пакет! Я нашел пакет! Но почему он не размок?

Ах, пакет в полиэтиленовом мешочке! Крепко привязан к корню. И это всего в двух шагах от стоянки. Все рыскают в лесу, ищут пакет, а он здесь мокнет и посмеивается. Ловко придумано.

Я хотел крикнуть, что нашел пакет, но крика у меня не получилось. Я вдруг понял, что не знаю, кому мне хочется отдать пакет — 6 "А" или 6 "Б". Не знаю и все.

РАЗГОВОР С САМИМ СОБОЙ

Я ворочался в палатке между Мишкой Зайцевым и Толькой Дашкевичем. И никак не мог заснуть. Не потому, что сон ко мне не приходил. Нет, он приходил, он укрывал меня, баюкал тягучими песенками, он окутывал мне глаза, но я его отгонял прочь. Я в тысячный раз переворачивался и никак не мог решить, кому отдать пакет, который я нашел. Я не взял его с собой, а только покрепче прикрутил веревкой к коряге. Теперь его никто не заметил бы. А чего в самом деле? Я нашел пакет и не хочу, чтобы он достался кому-нибудь другому.

Я перевернулся в тысяча первый раз. "Но послушай, — сказал я сам себе, — ты в каком сейчас классе учишься?

— Я уже не учусь, я окончил 6-й класс и перешел в 7-й, — сказал я себе сам.

— Это не важно. Какой ты 6-й окончил? "А" или "Б"?

— "Б".

— Так к чему сомнения? Утром и отдай пакет своим друзьям из 6 "Б".

— А разве они друзья? Как они поносили меня, когда первое место уплыло у них из-под носа! Кого они сделали козлом отпущения? Меня. Нет, ни за что не отдам.

— Хорошо. Тогда пакет вручи тем, с кем ты учился все шесть лет, — ребятам из твоего бывшего класса. Ведь там и твой друг Семка.

— Верно, я отдам пакет Семке. Как я раньше не догадался? Они же первые пришли к Белому озеру. Пакет их по праву.

— Ну вот и все. Ложись спать. Слышишь, как дружно храпят во всех палатках?

— Погоди спать. А Ира?

— Что Ира?

— Ты разве не заметил, какая она хмурая, и не хочет со мной здороваться.

— Заметил.

— Понимаешь, не люблю таких людей. Может, я и сделал что-то не так, но зачем столько злиться? Если теперь я отдам пакет в 6 "А", то Ира подумает, что я раскаялся и поступил, как она хотела. Нет, ни за что.

— Ладно. Тогда пакет снова переходит в руки 6 "Б". Ты вспомни, как они вместе с тобой тушили пожар. Это было здорово. И помнишь, у Мишки Зайцева даже мозоли перестали болеть?

— Помню. Мы тогда очень подружились. Они на меня стали смотреть с уважением.

— Ну так в чем же дело?

— Да, но…

— Снова вспомнил о ребятах из своего бывшего класса?

— Ага.

— Ну так все вспоминай — и как они тебе бойкот устраивали, и как ни за что ни про что потребовали, чтобы тебя убрали из их класса.

— Не совсем ни за что ни про что.

— А Галка Новожилова? Как она на тебя нападала? Да я бы из-за одной Галки не отдал пакет в 6 "А".

— Понимаешь, Галка — хорошая девчонка.

— Галка — хорошая девчонка? Ты меня удивляешь.

— Нет, правда. Она только многого не понимает. Ей кажется, так она всех людей сделает счастливыми и хорошими. А надо делать не так.

— А как?

— Я и сам не знаю.

— Ты слишком много размышляешь. Тебе слишком много всяких мыслей лезет в голову.

— Я знаю, что это мой недостаток. Но ничего не поделаешь, так устроена моя голова. Между прочим, я ее менять не собираюсь".

Так я разговаривал сам с собой и ворочался между Мишкой и Толькой. Но кому все-таки отдать пакет с пятью сургучными печатями, я не мог решить. И, совсем обессилев, заснул.