Между адом и раем

Двое мужчин встали из-за большого деревянного стола. На одной стене была надпись, выведенная каллиграфическим почерком:

ТЯЖЕЛО В УЧЕНИИ, ЛЕГКО В БОЮ!

Повсюду были развешаны сухопутные и морские карты. Хок был доволен, что они детально изучили карту Кубы. Ясное дело — не тратили времени впустую после звонка Стока.

Сток подходил к каждому мужчине и обнимал. На секунду Хок подумал, что они все сейчас прослезятся.

— Босс, поздоровайся с Громом, этим симпатичным индейцем, и Молнией, этим уродливым ирландцем. Ребята, окажите Алексу Хоку теплый прием. Это тот парень, о котором я вам столько рассказывал.

— Доброе утро, — Хок шагнул им навстречу по освещенному солнцем полу, улыбаясь. — И спасибо вам за то, что согласились встретиться со мной. Я глубоко ценю это. Слышал о вас столько всего…

— Стокли прирожденный лгун, — сказал Молния. Это был здоровенный парень с румяным обветренным лицом, короткими рыжими волосами, которые покрывали его массивные предплечья, и беспокойными синими глазами. В левом уголке рта торчал окурок.

— Вас, должно быть, зовут Фитц Хью Маккой, — Хок крепко пожал мужчине руку. Маккой, насколько знал Хок, был удостоен Почетной медали Конгресса. В американских войсках обладатель такой медали имел право получить приветствие офицера любого ранга.

— Приветствую вас на борту, командир Хок, — сказал мужчина с грубым ирландским акцентом. — Фитц Хью Маккой — так меня зовут, это правда, но здесь меня можете называть просто Фитц. Мой помощник — капитан Чарли Рэйнуотер. Если вы ему понравитесь, он позволит вам называть его Бумером.

— Очень рад, — сказал Хок мужчине с медной кожей и пожал руку.

Человек некоторое время изучал Хока. Он был высок и мускулист, со сверкающими черными глазами и продолговатым узким носом, под которым играла жесткая усмешка изогнутых губ. Его темные волосы ниспадали на плечи. На нем были штаны из оленьей кожи.

Он был, как узнал Хок за время короткого полета, индейцем из племени команчей. Истинный воин равнин, один из лучших подводных диверсантов за всю историю «морских котиков».

— Твой друг морячок сказал мне, что у тебя наступил какой-то критический момент и что времени в обрез, — Фитц пустил в воздух облако сигарного дыма. — Поэтому, я полагаю, потом будем изображать из себя гребаных друзей до гроба, а сейчас приступим к работе.

— Великолепно. — Хок пододвинул стул. — Я думаю, мы только что стали гребаными друзьями, Фитц.

Стокли разразился смехом.

— Что тут смешного? — спросил долговязый ирландец.

— Первый раз слышу, как Алекс Хок сказал слово «гребаный». — Сток все еще смеялся.

— Потому что я называю тебя этим словом каждый раз, когда ты выходишь из комнаты, — сказал Алекс к очевидному огорчению Стока и к очевидной радости Фитца и Бумера.

— Командир Хок, — сказал Фитц Маккой, подвигаясь к космическому снимку Кубы, висящему на стене, — давайте начнем. Все, что я знаю, основано на спешной беседе со Стокли, которая состоялась этим утром. Все можно сделать. Но мне не понравилась одна вещь из того, что я услышал.

— Фитц, я буду откровенен, — сказал Алекс. — Я не обвиню вас, если вы скажете «нет» и отправите нас обратно. Я имею в виду, ни один человек в здравом уме не стал бы вас винить.

Сток кашлянул в кулак, чтобы не фыркнуть. Алекс был бесподобен. Он знал, как найти подход к любому человеку, знал, где у кого заветная кнопочка. Он только что определил местонахождение кнопки Фитца и нажал на нее.

Фитц долго смотрел на Алекса, и Алекс прочитал в его глазах решимость.

— Ладно, значит, захват заложников, — сказал Фитц, выплюнув сигарету и засунув в рот другую. — Сколько человек выводим?

Хок вынул из конверта фотографию восемь на десять.

— Наша главная цель — эта женщина. Она мой очень близкий друг. Ее зовут Виктория Свит. Эта фотография сделана только на прошлой неделе. А это — копия пленки, на которой сделана запись ее речи после того, как ее взяли в заложники.

— Спасибо, мы послушаем. А пока можете дать нам оценку обстановки? Обрисуйте для нас ситуацию. Мы, конечно, уже знаем, что на Кубе был государственный переворот.

— Новый военный режим Кубы требует две вещи. Первое: немедленное снятие американского эмбарго. Второе: немедленная эвакуация всего персонала с военно-морской базы в Гуантанамо в течение восемнадцати часов и двадцати семи минут, начиная с данного момента.

— Эти ребята сейчас не в том положении, чтобы предъявлять такие смешные требования! — сказал Фитц. — Они напоминают мне мышей, которые решили зареветь, как львы.

— У этих мышей есть два существенных козыря — новейшая советская субмарина «Борзая» с сорока боеголовками на борту и биологическая или ядерная бомба, спрятанная где-то на базе в Гуантанамо, которая будет приведена в действие завтра в шесть утра.