Между адом и раем

— Вот как обстоят дела, Алекс. Он получил по почте посылку, содержащую пять миллионов долларов и телефонный номер, — перевел Конгрив. — Когда он позвонил по этому номеру, ответивший не стал называть свое имя, а просто попросил позвонить по другому номеру. После таких многочисленных звонков ему удалось наконец переговорить с тем, кто хотел приобрести субмарину класса «Борзая». Он был готов заплатить настоящую цену. И настаивал на анонимности.

— Очень хорошо, — сказал Хок. — Мы наконец начали сдвигаться с мертвой точки. Код страны говорившего?

Конгрив спросил и затем сказал Хоку:

— По его словам, было так много номеров, так много голосов, что он уже не помнит последний номер. Все это были сотовые телефоны, а звонки в разные страны.

— Он получил депозит? — спросил Хок.

— Говорит, да.

— Каким образом он его получил?

— Говорит, по телеграфу на номерной счет в швейцарском банке.

— Великолепно. А откуда были переведены деньги?

— Говорит, не помнит. Просит тебя пощадить его.

— Какая жалость. Очень обидно, что память подводит его в такой неподходящий момент, — сказал Хок. Вытянув рапиру, снова подошел к съежившимся русским.

— Вы знакомы с такой древней пиратской традицией — «хождение по доске», товарищ Голголкин? — спросил Хок.

— Говорит, нет, — ответил ему Эмброуз.

— Правда? Традиция придумана одним из моих особо вспыльчивых предков.

Он снова ткнул мужчину острием в живот.

— Ай! — вскрикнул русский.

— Извини, старина, таков закон. Либо говоришь, либо идешь по доске. Если не выберешь из этих двух зол, я насажу вас обоих на свою рапиру.

Лезвие прорезало одежду мужчины, и в месте пореза начало расползаться алое пятно. Русский испуганно смотрел, как рапира медленно пронзает его.

— Последний шанс, Голголкин, — сказал Хок. — Откуда перевели деньги?

Второй русский что-то закричал, без сомнения уговаривая коллегу рассказать все как есть. Толстый сжал веки и процедил что-то сквозь стиснутые зубы.

Хок обернулся к Конгриву.

— Извини, Эмброуз, что он сказал?

— Деньги были переведены с банковского счета частного лица. Кажется, из Майами, — ответил Конгрив.

— Как называется банк?

Конгрив перевел. Голголкин громко всхлипнул.

— Он молится, — ответил Конгрив.

— Его молитвы останутся без ответа. Мне нужно название банка! Немедленно! — Он повернул лезвие.

— «Санстейт бэнк», — сказал Голголкин, сдавшись.

— А сейчас главный вопрос, — сказал Хок. — Кто же, черт возьми, купил «Борзую»? Кто? Говори имя владельца того счета, или ты покойник!

— Telaraca, — наконец крикнул русский. — Telaraca!

— Вот так гораздо лучше, — заключил Хок. — Какое облегчение, когда правда выходит наружу.

Вынимая рапиру, но не отводя ее от живота мужчины, Хок заявил:

— Чертовски красивое представление! А сейчас передай этому толстому ублюдку следующее. Если он лжет, то в этом мире ему от меня не уйти. Я найду его и порежу на куски вот этим самым лезвием.

Услышав эти слова, Голголкин отчаянно замотал головой.

— Он понимает, — сказал Конгрив. — Говорит правду. Клянется.

— Хорошо. А теперь, раз уж он так разговорился, пусть расскажет, когда он получил сумму окончательного платежа за «Борзую» и на какое число намечена поставка? Также меня интересует, сколько подлодок он уже продал — точное количество, и какого типа были эти лодки. Дизельные, атомные и т. д?

Конгрив извлек эту информацию и пересказал ее Хоку.

— И еще кое-что, — сказал Хок. — Передай им, если они еще хоть раз пальцем тронут бедняжку Глорию, акулы съедят содержимое их трусов на завтрак.

Когда толстяк опять закивал, Хок вытер лезвие рапиры об его штаны и снова повесил ее на бедро. Потом повернулся и подошел к поручням левого борта.

Брайан ожидал его с бокалом портвейна, на руке сидел попугай Хока. Птица немедленно перелетела на плечо хозяина.

— Ты не откажешься сопроводить двух этих морально разложившихся в Стэниел Кей? Только теперь под прицелом, конечно.

— Будет сделано, сэр. Я думаю…

— Хок! Хок! — закричал Снайпер.

Хок резко обернулся. «Распутин» с сумасшедшим блеском в глазах решительно бросился на него. Над головой блеснул уродливый изогнутый кинжал. Он угрожающе завыл, словно привидение.

У Алекса была лишь одна секунда, чтобы подставить руку и отразить несущийся сверху клинок. Он почувствовал резкое жжение — лезвие разрезало предплечье, и кровь брызнула на тиковые доски палубы. Несмотря на боль, он вдохнул сквозь стиснутые зубы и, оперев одну ногу на палубу, перехватил вооруженную кинжалом руку атакующего. Хок дал мужчине пролететь немного вперед, одновременно повернувшись на пятке.

Русский зарычал, теряя равновесие, и Хок удачно воспользовался моментом, еще раз повернувшись и не отпуская при этом руку летящего в воздухе мужчины, тело которого переместилось за пределы палубного ограждения.

Издав нечеловеческий вопль, мужчина несколько раз перекувыркнулся, падая вниз, и наконец с громким плеском рухнул в воду.

Хок оперся о переборку, обвязывая носовым платком окровавленную руку.

— Разрезал до кости, чертов ублюдок, — раздосадованно произнес Хок.