Между Амуром и Невой

— Огромное спасибо, Бронислав! Британская империя не забудет вашей услуги. И поверьте: мы понимаем, чем вы рискуете.

— Надеюсь, вы понимаете также, и ради чего я это делаю.

— Разумеется. Когда-нибудь ваша родина станет свободной, и наша корона всеми силами будет этому содействовать. Историческая миссия поляков — быть барьером между дикой Русью и цивилизованными народами. В осуществлении этой трудной миссии вы всегда можете на нас рассчитывать. Последняя к вам просьба, поручик — переслать вот этот пакет в Петербург, и как можно быстрее. Адрес там указан.

— Будет сделано. Отдам Козорезову — он самый тупой в России казак, но и самый исполнительный; мигом доставит до Ташкента. А засим, капитан, прощайте — увидимся уже в Яркенде.

Янгхазбэнд ушел к себе, а Громбчевский осмотрел пакет, потом запечатал его в служебный конверт и крикнул:

— Козорезов!

— Здеся, вашебродие! — через минуту подбежал прежний казак, дыша свежим перегаром и вытирая засаленные пальцы о чембары.[106]

— Козорезов, я доволен твоей службой и буду просить начальника полка о присвоении тебе звания приказного. Отдохнешь тогда от караулов…[107]

— Рад стараться, вашебродие! — совершенно ошалел от счастья семиреченец. — Да для такого начальника я… эх!

— Тебе ответственное поручение. Вот пакет, надобно аллюр три креста доставить его в Ташкент. Беречь в пути, как середину глаза… или как там у вас? В Ташкенте пакет вскроешь, конверт, что внутри, отправишь из центрального почтово-телеграфного отделения. Никому не показывать! Секретное донесение прямо в главный штаб! Вот деньги на почтовые расходы; хватит и на водку. Как выполнишь — возвращайся в полк, доложишь командиру, что я тебя отпустил.

— Слушаюсь, вашебродие! Вот тока… эта…

— Чего «эта»?

— Приказного… вы обещались… тово бы…

— Ладно. Ты пока собирайся, а я напишу сейчас ходатайство полковому командиру.

— Спаси вас Бог, вашебродие! Я мигом!

Через пять минут Козорезов, не взирая на то, что уже вечереет, уехал из лагеря. Он скакал всю ночь и утром прибыл в Кашгар. Там не столько отдыхал сам, сколько дал выстояться коню. Через три часа новоиспеченный приказный снова прыгнул в седло и продолжил путь. Горы сменились огромной цветущей долиной, затем желтой пустыней. Путь казака лежал через Ош, Андижан, Маргелан, Коканд и Ангрен — на столицу генерал-губернаторства город Ташкент.

К исходу недели исхудалый, запыленный, пропахший потом Козорезов подъехал к красивому двухэтажному зданию штаба Туркестанского военного округа. Спешился, привязал усталого коня и прошел прямо на второй этаж, бросив часовым на входе:

— Срочный пакет в разведочное отделение.

Ввалился, как был, в большую комнату, занимаемую отделением, выкинул за шиворот из мягкого кресла штабс-капитана Сенаторова, уселся на его место и сказал:

— Вовка! Живо мне тарелку борща и баню. Прибрать моего гнедого. А так же срочно вскрыть и изучить вот это.

И выложил на стол пакет капитана Янгхазбэнда.

— Виктор Рейнгольдович, почему это вас в таком виде часовые на входе не задержали? Вот я им задам! Шляются тут всякие оборванцы…

— Борща! — рявкнул Таубе, грохнув давно не мытым кулаком по столу. — И водки ведро…

Штабс-капитан быстрее ветра помчался в ресторацию.

Глава 20 А тем временем…

Лобов сидел у себя на фабрике в Чекушах со счетами в руках и проверял расход. Вдруг к нему в кабинет без стука ворвался Елтистов: красный, испуганный и торжествующий одновременно, и с какой-то бумажкой в руках. Следом зашел Озябликов; на нем не было лица.

— Ты чего, Елизвой? — недовольно посмотрел на вошедшего Лобов поверх очков. — Я, вообще-то, занят…

— Такие дела, Анисим Петрович, что не до церемоний, — истерично ответил Елтистов. — Вот полюбуйтесь, кого нам Озябликов пригрел! А ведь я с самого начала подозревал!

Лобов взял поданную бумагу и прочитал ее вслух:

«Выписка из эмеритуры по Министерству внутренних дел.

Лыков Алексей Николаевич, коллежский асессор. Старшинство с 15 мая 1883 года. Чиновник по особым поручениям VIII-го класса Департамента государственной полиции.

Эмеритальный счет № 1814.

Начислено сумм — 164 руб. 08 коп.».

— Что это за хреновина такая — эмеритура?

— Это такой дополнительный пенсион для военных и чиновников. Отчисляют на особый счет по шести процентов жалования в течение 25 лет, а по выходе в отставку получают всю накопившуюся сумму с процентами. Устроена недавно и не везде, а вот в Эм-Вэ-Дэ уже завели. А я туда залез через знакомого кассира и выписку эту получил! Так что, взяли мы на службу «демона» восьмого класса, Анисим Петрович, а Влас его слезами орошал… тьфу!

Лобов сурово поглядел на Озябликова, и тот молча виновато понурил голову.

— Эх, ты! Сына друга встретил… От старых дураков молодым житья нет. Прав был Елтистов, чернильная его душа, что сразу новенького невзлюбил. Но и Лыков молодец. Смелый человек. Такого даже убивать жалко… Но придется. Где они сейчас?

— Челубей телеграфировал вчера из Томска. Едут на восток.

— Что Лыков узнал, или мог узнать, о нашем плане?