Между Ангелом и Бесом

— У меня плохое предчувствие, Лука. — Алиса накидывается на меня у машины. Еще меня называют Дьяволом. — Тебе удалось что-то выяснить?

— Садись в машину. — приходится запихивать Монишу внутрь.

— Ты знаешь, пока тебя не было, я снова и снова прокручивала в голове события. Алёна права, чтобы сейчас не происходило. Макс не может быть причастным. И все эти фотографии и доказательства, всему этому должно быть объяснение.

— Отец Макса жив. — выдаю и смотрю на ее лицо. Поглощаю реакцию. — Мы не установили пока кто он. Не знаем, вступал ли он в контакт с сыном. Как ты сама понимаешь, у любимого сына была полная свобода действий, поэтому мы не знаем, с кем он общался и где передвигался.

— Это ничего не доказывает. — Мониша кривится точно также, как дочь утром. Старые кости пробирает прилив нежности. Пусть я попаду в ад, но не позволю никому обидеть их.

— Еще у Макса был брат. Он умер за год до нашего знакомства. Если я правильно понял его бабушку, то после его смерти, Макс перенёс поведения брата на себя. Стал как будто им… В детстве до смерти брата, он был просто божьим одуванчиком. Не похоже на нашего сына, правда?

— Намекаешь, что второй мальчик тоже жив?

— Исключено, были похороны со всем вытекающими. Семейка таинственная, но не настолько же. Хотя. — беру в руки телефон Майлза и нажимаю на вызов. — Проверь еще смерть брата Макса. Демьяна, кажется. Правда ли мальчик умер, где его могила. Нужно подтверждение, что в могиле действительно его брат. Если нужно, эксгумируй. Мне тебя учить?

Алиса усмехается и закрывает лицо руками.

Я резко торможу машину.

— Алиса, блядь! Демьян Погорелов. Макса в детстве звали Демьян Погорелов! Он выбрал новое имя себе, когда мы его забрали!

***

— Красиво смотритесь. — выдавливаю, когда прихожу в себя. У меня не просто пересыхает во рту, моё сердце перестаёт качать кровь по венам. Но больше никаких чувств и эмоций. Я опустошена. Не могу поверить, что это реальность.

— Что она здесь делает? — гаркает Макс на Левона, игнорируя моё присутствие. — кто разрешил тебе забрать её из больницы до того, как врачи выписали её. Если с ней что-то случится, я тебя…

— Это тебя уже не касается. — цежу я, не узнавая свой голос. Он чужой и невыносимо холодный. — Как ТВОЁ САМОЧУВСТВИЕ после разговора с отцом? Ты здорово преобразился.

Заставляю себя сесть в кресло, игнорируя факт предательства. Они унизили меня, втоптали в грязь. Сколько они обсуждали меня, выставляя дурочкой? Не хочу даже думать, что они говорили, когда были наедине. Посмешище.

Я стоически отнеслась к предательству Жерома. Между нами не было настоящей любви. Но Макс? Как он мог так поступить со мной? Растоптать. Я не заставляла его быть со мной. Он знал о моих чувствах, и так играл. Жестоко.

— Выйдите, мне нужно поговорить с Алёной. — он приказывает Левону и Селене, усаживаясь рядом со мной и глядя на меня, продолжая игнорировать мои вопросы.

— Нет. Думаю, при этом разговоре должны остаться все участники этой драмы. — не хочу оставаться с ним и секунды, чтобы он снова навешал мне на уши лапши. Странно, но после его предательства радар ломается. Внутри просто пустота и отчаяние. Больно дышать. Делаю глубокий вздох и впиваюсь заледеневшими пальцами в подлокотники кресла. — Тем более, Левон, папе не понравится, если ты оставишь меня с ним вдвоём.

— Давай, ты не будешь капризничать и устраивать детские сценки. Все-таки ты уже выросла и стала взрослой девочкой. — чужой. Передо мной абсолютно чужой человек.

— Ошибаешься, я осталась глупой папиной дочкой. Хочу феерии. Истерики. А еще хочу засунуть сучью руку этой шлюхи тебе в жопу. — Последнее вырывается из меня против воли. Даю волю эмоциям. — Раз уж ты позволил себе вытереть о меня ноги, так позволь мне насладится твоими объяснениями при всех.

— Пошли вон. — он говорит тоном от которого леденеют жилы. Селена виновато хватает Левона и умоляет его выйти, оставить нас вдвоём. Трусливая сука. Австралиец все-таки поддаётся. За что я его проклинаю. — Тебе нужно было в цирк идти.

— Я спрашивала тебя, но ты предложил мне пойти на балет. Видимо зря послушалась. — горечь воспоминаний захлестывает. Тело помнит его прикосновения и поцелуи того вечера. Снова лихорадочно вбираю воздух.

Макс отмахивается, как будто не помнит этого разговора. Конечно, для него секс со мной рутина, не то что с опытной Селеной, она то уж точно знает, как доставить мужчине удовольствие своей механической рукой.

— Не ёрничай. Слишком мала для этого.

— Смени тон, когда разговариваешь со мной. — во мне видимо говорит кровь Гроссерия. Замечаю в голосе интонацию отца, мною управляет не видимая сила. Никогда себя так не вела. — Или нет объяснений?

Макс смеётся. Дико. Истерично. Напоминает психически нездорового человека. Кидается на меня, подминает под себя, наваливаясь всем телом. — Ты забыла своё место, девочка. — Макс целует меня, впивается губами в мой рот, накачивая меня своей слюной. Замираю, прислушиваясь к своему телу. Ничего не чувствую. Мое тело больше не отзывается. Магия между нами пропала.