Между Ангелом и Бесом

— Плохой из меня получился психиатр. — трясущимся руками достаю пачку сигарет, чтобы закурить. Нужно успокоить расшатавшиеся нервы.

— Перестань. — Макс отбирает ее у меня и разворачивает стул, чтобы я не видела бледное тело. Он становится напротив, облокотившись о стол. Выглядит он воинственно и расслаблено, несмотря на обстоятельства. Его цветущий вид меня угнетает и делает мне больно. — Я виноват перед тобой, происходящее сейчас явно тебя сейчас деструктурирует. Трудно находится рядом. Может быть тебе взять отпуск? Или наоборот погрузиться в работу?

— Ничего не хочу. — честно говорю ему. — Меня раздражает все. Запах твоего ебучего парфюма, который подарила тебе ОНА на Новый год. Гребаная кожаная куртка, в которой она приехала из Праги. Твой счастливый вид, кричащий как у Вас все хорошо…

Голос срывается, и я закрываю руками лицу, пытаясь успокоиться и не позорить его. Ну я ведь и раньше это замечала. Особое отношение и благоговение. Её фотография, спрятанная под чехлом телефона, словно талисман.

Макс наклоняется и убирает руки. Я чувствую, что ему больно видеть меня в таком состоянии. Он целует меня в лоб и тихо говорит:

— Скатайся-ка ты в отпуск на месяц, отдохни. Если нужно — пустись во все тяжкое. Когда станет легче — возвращайся.

— Ты хочешь помочь мне или избавить от меня? Чтобы она не ревновала? — мне не нужен ответ. При упоминании ее имени, он непроизвольно напрягается и занимает защитную стойку.

Уверена, что вопрос почти решён на семейном уровне. Макс не захочет нервировать свою девочек моим присутствием. Лука не позволит мне крутиться рядом с его дочерью, понимая, что моё присутствие не желательно.

Я буду раздражителем и меня нужно спрятать подальше, чтобы не в коем случае не потревожить чувства нашей принцессы. Неженки чертовой. Лучше бы ее взорвали в этом доме. Если бы она сдохла, я бы была счастлива с Максом.

Как и он со мной.

***

— По тебе словно каток проехал. — отталкиваю Левона в сторону и захожу в его дом, осматривая опустевшую гостиную. — А где шкаф?

— Если ты пришла поплакаться на моем плече, то поздно. Я разлюбил тебя лет пять назад. — Левон закрывает дверь и скрещивает руки. На его лице красуются кровоподтеки, Макс хорошо поработал над ним, прошёлся катком по всему телу. Правая рука в гипсе.

— Нет, я хотела попросить о помощи, как старого друга. — сажусь за стул, рассматривая свои руки. — Приютишь?

Можем быть, если бы я влюбилась в Левона, а не в Макса, моя жизнь была бы другой?

Много лет назад на сборах, мальчик с вьющими волосами оказывал мне не двусмысленные знаки внимания, он откровенно проявлял симпатию и громко заявлял о своих чувствах. Тогда меня это просто смущало.

Через несколько лет, когда мальчик превратился в парня, и знаки его внимания стали более решительными — я поняла, что дико влюблена в загадочного Макса Гроссерия: всегда угрюмого и не желающего ни с кем дружить. Он выделялся из всех курсантов.

Каждый был нацелен получить желаемого результата и добиться целей. Но Макс хотел сломать представление о самом результате. Он выполнял каждое задание так, как никто не мог и представить — что так можно было сделать. Он бил рекорды нормативов. Уровень силы и развития превышал возраст. Макс Гроссерия был не просто сын своего отца, он был олицетворением воина, созданного для борьбы.

Меня неопределимо тянуло к Гроссерия, как мотылька на свет, я готова была сгореть. Только бы попробовать — каково это, быть его девушкой, чувствовать в его взгляде не только холод. Но чтобы я не делала, как бы не старалась, у меня все равно не получалось добиться его расположения.

Макс Гроссерия был не просто непрочитанной книгой, он был под замком, вне досягаемости.

С разбитым сердцем я приняла ухаживания Левона, желая быть счастливой. Ведь главное, чтобы любили тебя?

Отношения с Левоном продлились недолго. Когда у Макса сорвало крышу и на пустяковом задании, он не просто ликвидировал противников, а жестоко и кроваво расправился с ними, проявляя изощренные методы; я хотела помочь ему и пришла поговорить. В тот день он был сам не свой, бешеный, злющий как черт. У него зубы скрипели. Метался из угла в угол, как тигр в клетке.

Я обняла его, чтобы успокоить, не поняла сама, как поцеловала и он ответил… Отстранился и грубо сказал мне: «Проваливай. Не собираюсь наставлять Левону рога.»

И тогда я сорвала ради своего счастья. Сказала, что у меня нет ничего с Левоном и не было.

Может быть теперь жизнь наказывает меня за это? Имеет за то, что я причинила боль Левону?

— Еще, я хотела попросить у тебя прощения, что причинила столько боли. — сглатываю и громко выдыхаю. Я очень перед ним виновата. Раньше относился ко мне с благоговением, искренне любил.

— Неужели тебе настолько плохо? — Левон смеётся, доставая из холодильника бутылку вина и ставя ее передо мной. Сейчас этого не осталось. Он стал холоден. — Решила перебрать все свои грехи?