Между Ангелом и Бесом

— Много работы, Алененок. — Макс говорит устало, забираясь под одеяло и притягивая к себе, быстро скидывая с меня пижаму. Близость к его голому телу заставляет трепетать. — На занятия Вас будет возить Кирилл. Никаких вечеринок после.

— И никакой свободы? — шутливо спрашиваю его. — Если Кирилла еще я могу понять, то вечеринки… Ты не можешь запретить мне заводить друзей и общаться с однокурсниками.

Всматриваюсь в его лицо, пытаясь понять, рассказывал ли Кирилл ему о Владе.

— Ни глотка. — по его лицу понимаю, что он не шутит. — После учебы Кирилл будет забирать Вас. Я не против друзей женского пола, но вот, что касается мужчин… мне кажется, что общения внутри стен института будет достаточно. Необязательно ходить с ними в кафе и пить латте.

Сажусь на кровати, разрывая наш контакт.

— Макс, я не могу каждый день перемещаться из точки А в точку Б по заданному тобой алгоритму. У меня должна быть нормальная жизнь. В понятие «нормальная» включается общение с людьми, прогулки, походы в кино и другое… Я знаю, что половина из этого сейчас опасна из-за преследования нашей семьи. Но я не могу сидеть дома только из-за твоей ревности.

Трудно говорить под гнетом тяжёлого взгляда. Меня словно плитой придавило. Макс умеет подавлять. Говоришь и боишься его реакции. Преследует ощущение, что придушит тебя.

— Я согласен и не запрещаю тебе ходить в кино, но если под понятием «нормальной жизни» ты подразумеваешь прогулки с Владом Третьяковым, то будь готова к тому, что российский балет может потерять восходящую звезду.

— Звучит как угроза. — говорю так тихо, что удивляюсь, что он расслышал сказанное. Значит, Кирилл уже успел донести. Макс знал не просто его того парня, он пробил его. Мне стало страшно, что он может причинить ему вред просто за разговор.

— Это и есть угроза. — Макс садится, оказываясь очень близко. Рядом с ним выгляжу слишком хрупкой. Массивная фигура накрывает меня. Он заправляет мои волосы за уши. — Для меня болезненна мысль, что ты говорила с кем-то, что говорить о свиданиях и милых посиделках, легких касаниях…

— Мы просто говорили с ним, и я сказала, что у меня есть парень.

При слове «парень» лицо Макса искажается, он щурится и смотрит на меня с неодобрением. Я даже вздрагиваю. Ему явно не нравится мой ответ.

— Я не твой парень. — чеканит он утробным голосом по слогам, сжимая мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Я твой мужчина, муж… но не парень на один день…

Макс вгрызается в мои губы, насилуя мой рот. Вот где угроза. Голова кружится от его напора. Но я заставляю найти себя силы прервать сладкую пытку, отстраняюсь.

Сердце сладко трепещет от формулировки, что он «мой мужчина» и «муж», но пора заставить его считаться со мной и моим мнением.

— Ну ты мне еще не муж. — смущенно шепчу я, чувствуя как хватка становится сильнее. — Я просто хочу больше доверия. Вы видите все во мне ребенка, которого нужно от всего оградить. Ничего не рассказываете, но как показывает практика, так становится только хуже. Ты доверяешь мне?

— Я доверяю тебе, но не его шаловливым ручкам. — хват ослабевает, голос становится мягче. Передвигаюсь и просто обнимаю его. — Ты настолько красива и притягательна, что не желая сводишь с ума. Что если он захочет облапать тебя, а меня не окажется рядом? Не все такие милахи, как я… — мне становится смешно. Даже анаконда милее Макса. — Знаешь, что я сделал с жабоедом? Я сломал ему обе руки и челюсть. Он до сих пор ест через соломенную трубочку. И клянусь, малышка, я хотел сделать это еще на твоё День Рождения. Не знаю, что меня сдержало…

— Не хочу, чтобы меня кто-то трогал кроме тебя. И нет особого желания ходить по тусовкам. Но для меня важно, чтобы этот выбор был за мной. Мне нужно, чтобы когда ты возвращался домой, ты рассказывал мне, чем занимался и что делал. Ведь я оставляю выбор за тобой в таких вопросах.

В ответ он лишь кивает, увлекая меня за собой.

— Ложись спать, взрослая моя женщина.

***

Мышцы во всем теле болят после долгого перерыва, но чувствую я себе великолепно. На щеках играет романтичный румянец, а глаза светятся от счастья. Больше всего на свете я люблю танцевать. Это делает меня счастливой.

В ГИТИСе оказалось не так плохо. Преподаватели были профессионалами своего дела, а студенты настроены на учебу. Каждый из них выкладывался до потери пульса, нацеливаясь на результат. Такой конкуренции я никогда не видела. И это стимулировало меня быть лучше. Вдохновляло. Я работала по двенадцать часов в сутки, чтобы быть первой в группе.

Каину тоже нравилось в институте. Ему приходилось активно изучать русский, чтобы быстрее влиться в курс.

Мы с Каином были бельмом на глазу у всех, о нас много говорили и тыкали пальцем. Влад оказался моим сокурсником, преследующим повсюду. Он не понимал отказа и поставил перед собой цель — стать моим парнем.

К моему «счастью», нас поставили в пару на занятиях по танцам. Меня это сильно напрягало на занятиях. В голове так и вертелась картина, как Макс открывает ему руки.