Между ангелом и бесом

— Я, ангелок, не дядюшка, и очки мне втирать не надо.— Черт вытащил из торбы карту и разостлал на пне.— Последний Приют находится в Забытых землях, места там опасные, а ты скрываешь важную информацию. Как ты думаешь, что я могу сделать, чтобы вытрясти из тебя правду?

— Побить.

— Правильно. Мне приступать?

— Это негуманно!

— Зато как действенно, Бенедиктушка! Считаю до трех — раз...

— Мне очень стыдно,— пролепетал ангел.

— Ничего, как говорят люди — стыд не хлорофос, глаза не выест, так что рассказывай!

— Я тогда к первой самостоятельной работе при­ступил,— убитым голосом произнес Бенедикт,— а начальник меня перед всем коллективом высмеял. И за что, как ты думаешь? Только за то, что я род­ственник Босса. Так и обозвал — Боссородственник!

— И что?

— А то,— огрызнулся Бенедикт.— Не мог же я сказать лицу, занимающему высокое положение, все, что я о нем думаю.

— Почему?

— Во-первых, нарушение иерархии, а во-вторых, я не так воспитан. Вместо примитивного выяснения отношений я взял и в конце сценария написал все, что хотел сказать этому несправедливому руководите­лю, который предвзято относится...

— Короче, оратор!

— Я же не знал, что сценарий утвердят, вот и внес поправки. Просто не понимаю, как такое воз­можно? Не понимаю!!! Если работа хорошая, то зачем критиковали? А если плохая, зачем утвердили? Не­логично как-то.

- А жизнь, ангелок, сама по себе штука очень нелогичная. Ты лучше расскажи, какие исправления внес?

— А разве ты сам не читал?

— Нет.— Гуча поморщился.— Я посмотрел — программа другая. Не разобрался, сразу к ведьме ки­нулся. Голова сильно болела. С похмелья.

— Понятно,— сочувственно произнес ангел, уже знакомый со спиртными напитками.— Я написал: «Чтоб ты сгинул неизвестно где, чтоб тебя там по­весили вниз головой, привязав к столбу...»

— Надеюсь, не за яйца?                             

— Нет,— Бенедикт покраснел,— за ноги.

— Слава богу! Только представь, что бы мы с тобой делали с кастрированным наследником престола? Сценарий-то про кого был?

— Да так, про семнадцатого сына какого-то ни­щего.— Бенедикт задумчиво прожевал травинку, выплюнул ее и посмотрел на черта.— Ты сам подумай, ну кем может стать семнадцатый сын нищего?

— Как минимум — попрошайкой, вором и убий­цей.

— Вот ты все понимаешь! — обрадованно вски­нулся ангел.— С какой стороны ни посмотри, а нор­мального человека из него не получится. Я все точно не помню, но знаю, что анализ судьбы был сделан правильно. А этот крючкотвор меня таким болваном выставил, что хоть сквозь землю провалиться!

— Да, задачка.— Гуча задумчиво водил ногтем по карте.— Нам предстоит найти вора и афериста, сде­лать его королем и постараться, чтобы при этом он не стащил казну и корону, так?

— Примерно так,— согласился расстроенный вос­поминаниями ангел.

— Сейчас мы находимся в старом лесу, в пред­горьях. Дальше наш путь лежит через перевал в за­гнивающий городишко под названием Последний Приют. Это единственное человеческое поселение в Забытых землях. В старину там жили разбойники, бывшие пираты и прочие висельники, ну а теперь городок населяют их потомки, которые слишком упрямы, чтобы переселиться в более благоприятные места. Судя по карте, идти недолго, через сутки будем на месте.

— А найти подкидыша в многодетной семье проще простого,— радостно добавил Бенедикт.

— Если я не ошибаюсь, ангелок, нам не придется его искать — он будет висеть на столбе, привязанный за ноги. Нам останется только снять его, как спелый овощ.

— Фрукт,— поправил Бенедикт.— Я где-то слышал, что таких людей фруктами называют, только не пойму почему.

— Наверное, потому, Бенедиктушка, что их на деревьях часто вешают.— Гуча поднялся, повесил на плечо торбу и зашагал по направлению к возвышавшимся над верхушками деревьев горным верши нам, бросив на ходу: — Чем скорее покончим с этим делом, тем скорее вернемся домой.

— Мне как-то не особенно хочется возвращаться,— проворчал себе под нос ангел и поплелся сле­дом.

Через два часа лес кончился, дорога пошла вверх. Бенедикт, не привыкший ходить по горам, то и дело оступался и падал. Когда добрались до вершины, он совсем выдохся. Во рту пересохло так, что он, от­хлебнув из фляжки, даже не заметил, что в ней совсем не вода. На перевале Чингачгук разрешил отдохнуть несколько минут. Ангел вытер широким рукавом пот со лба и оглянулся назад.

Внизу простиралась живописная равнина, покры­тая темной зеленью лесов. Словно драгоценные кам­ни сверкали озера. Далеко на юге различались ак­куратные квадратики полей и причудливые очерта­ния городских башен,

Бенедикт посмотрел на север, по другую сторону горного хребта, и поразился — там простиралась го­лая, каменистая равнина, на которой тут и там тем­нели купы чахлых, кривых деревьев. Казалось, до горизонта рукой подать, наверное, из-за серого ту­мана, укрывшего землю клочковатым одеялом.

Тропка, что вывела путников на вершину, далее спускалась вниз, виляя меж валунов и направляясь к поселку домов из пятидесяти, покосившихся и вет­хих.