Между ангелом и бесом

— Гуча, я ведь не собираюсь вас бросать, я до конца пойду. Вот только назад возвращаться не хочу. С первого дня не хочу. А теперь, когда у меня есть Марта, — Бенедикт с любовью посмотрел на красную после спора принцессу, — меня и подавно туда не заманишь. Кто я там был? Любимчик Босса? Дядюшкин протеже? Да я только здесь понял, что такое жизнь!

— Да ладно, что я — зверь, что ли? — обиделся Гуча. — Все я понимаю. Посадим Рыжего на трон — и иди к своей Марте. Я как лучше хотел, а оно вон как вышло…

— Заждался, птенчик? — выпорхнула из ворот принцесса довольная плодотворным утром. — Столица в трех часах пути, к обеду у папеньки будем.

— К обеду, говоришь? — Черт вздохнул и посмотрел на Бенедикта, словно ему в голову пришла какая-то мысль. — Бенедикт, птичка ты наша, у тебя случайно с амурами конфликтов не было?

— Я со всеми конфликтовал, — отмахнулся Бенедикт, — точнее, все со мной конфликтовали.

— Все ясно, — хмыкнул черт и шепотом добавил: — Ну и свинью они тебе подложили. Самсон фыркнул, а Бенедикт, поглощенный беседой с драгоценной Мартой, не обратил внимания на его слова.

Рубельштадт поразил путников своей основательностью. Он прямо-таки дышал богатством, древностью рода, спокойствием и изобилием. Бросалось в глаза отсутствие нищих на улицах, хорошая одежда горожан и большое количество детей. Деловитые жители сновали мимо, но каждый находил время улыбнуться путникам, поздороваться с принцессой и пожелать всего доброго.

Лавки, расположенные на нижних этажах, манили яркими товарами. У Самсона зачесались руки. Он бочком продвинулся к ближайшей витрине. Гуча заметил маневр и показал вору кулак. Тот понял и попыток больше не делал. Репутация честного человека в этом земном раю значила очень много, а воровство в списке грехов стояло на первом месте. Постепенно Рыжий пройдоха проникся общим настроением и даже вздохнул от умиления, увидев трогательную сцену у ворот двухэтажного дома.

Женщина в белоснежном переднике и чепце, румяная и красивая, провожала мужа. За ее юбку держался мальчик лет четырех и вместе с матерью махал рукой вслед уходящему хозяину. Тот оборачивался и улыбался улыбкой счастливого человека. На скамеечке у крыльца древний старец гладил лысого пса и, глядя на них, вспоминал, наверное, свою молодость. Малыш оторвался от материнской юбки, подбежал к деду и уткнулся лицом ему в колени.

Самсон вздохнул и кинулся догонять ушедшую вперед компанию.

Трактир Джулиуса назывался «ВАРЕНЫЙ РАК». Друзья покатились от хохота, а бедолага поклялся сменить название. Оно напоминало о двух годах проведенных на дне реки в обличье популярной закуски к пиву. Не подвернись Джулиусу собачий хвост, кто знает, когда бы он сумел вернуть себе человеческий облик.

Трактирщик подошел к двери и замер, вдыхая забытые ароматы питейного заведения. Многочисленное семейство высыпало на улицу приветствовать долго отсутствовавшего хозяина. Жена — миловидная блондинка с соблазнительной фигурой, плача и причитая, обняла мужа. Трое отпрысков, от пяти до пятнадцати, скакали вокруг. Четвертого — младенца месяцев трех от роду, мать держала на руках.

— Джулиус, ты… — нежно прошептала она, но вдруг отстранилась и отвесила мужу увесистую оплеуху, — …где два года шлялся, скотина?!

— Дык, это…

— Что это, что это?! Я как белка в колесе крутилась, чтобы твой драгоценный трактир сохранить, пропади он пропадом!!! Мальчишки без отца совсем от рук отбились! Дите на руках малое, а он! Посмотрите, люди добрые, на этого обормота!

Женщина сунула младенца объявившемуся родителю, села на ступеньку и зарыдала в голос.

— Басенька, — попытался успокоить ее трактирщик, — я же живой вернулся, здоровый, а дома не был из-за того, что волшебник превратил меня в рака. Я в реке два года сидел. Под корягой.

— А мне-то каково было? Ты об этом подумал?! Ты хоть представляешь, как эту ораву трудно одеть, умыть, накормить? А сколько сил на одни подзатыльники уходит? Нет, ты мне скажи, ты понимаешь, что такое семья?

Трактирщик бочком придвинулся к жене и только теперь заметил копошащегося у него на руках младенца.

— Басенька, а я вроде бы только троих детей оставлял, откуда же этот взялся? — деликатно спросил он.

У Басеньки мигом высохли слезы.

— От тоски по тебе, — вскинулась она, а Джулиус на всякий случай отодвинулся подальше от темпераментной супруги. — Портрет твой у сердца носила, глаз с него не спускала, и вот, пожалуйста, результат!

— Да разве же такое бывает? — изумился трактирщик.

— Значит, в реке два года сидеть — бывает, а ребенка от тоски да любви понести — не бывает?! — Женщина уперла руки в крутые бока и грозно посмотрела на низкорослого мужа. — Значит, в рака превратиться — у нас обычное дело, а ребенка родить — из ряда вон выходящее?! Тебе что, куска хлеба для него жалко, не прокормишь, что ли?!! Да что ты ко мне привязался, да пусть он будет!!!