Между ангелом и бесом

Оставшиеся на земле оседлали верблюдов и попылили следом за воздушным караваном, постепенно превращаясь в маленькие темные точки на желтом песке пустыни.

Гуча посмотрел вниз — те же изумрудные оазисы, белые пятна солончаков да кости несчастных, на свою беду оставшихся в пустыне без воды и проводников.

Хасан все еще причитал и всхлипывал, не веря в свою удачу.

— Как поживает прекраснейшая Пит-Буль-Терьер? — ехидно осведомился заскучавший Гуча.

— О, Гуль-Буль-Тамар в трауре по своему гарему. — Хасан сделал скорбное лицо и утер рукавом слезинку. — Десять лет в трауре. И что мы только не делали! И набеги делали! И сами сбегали! Все бесполезна! Э-э-эх!

— Это почему?

— Патаму что украдешь в соседней стране мужика, а домой привезешь — тоже женщина! Вах!

— А сами что ж в соседние страны не переселились?

— На нас не действует, — вздохнул таксист. — Так и живем — один, панимаешь ли, мужчина на всю Фрезию. И тот, панимаешь, калдун-малдун!

— Очень интересно, — насторожился черт. — И кто же он?

— Вах, я же сказал — калдун!

— Ты скажи, как этого колдуна зовут! Заладил, как попугай «Калдун, калдун!» Имя у него есть?

— Тентогль, — с лютой ненавистью во взгляде ответил Хасан, — но я бы назвал его шакалом!

— Чем он тебе так насолил?

— Он каждый год обещает превратить нас назад, в мужчин, да не торопится! То ему то надо, то другое! То вчерашние слезы крокодила ему подайте, то помет белой вороны! Мотаемся по всему свету, как дураки, и все равно какой-нибудь какашки-макашки не хватает! Вах!!!

— А въехал он в страну на белом слоне с золотой попоной?

— Э, дарагой, откуда знаешь? Видел, да? — изумился Хасан.

— Да знаю. Аферисты всех стран и народов по одному сценарию действуют.

— Э, зачем так непонятно гаваришь, а?

— Это я о своем. Задумался вслух, — объяснил Гуча, соображая, какие сложности их ждут во Фрезии и кто эта загадочная личность. На Амината не похоже, а других магов в их прошлый приезд не наблюдалось.

Фрезия встретила их тишиной. Исчезли толпы народа на улицах, осыпались яркие краски и позолота с дворцовых куполов. Минареты, с которых правоверных призывали к молитве, напоминали обглоданные кости. Повсюду царили запустение и нищета.

— Куда это нас завезли? — крикнул с соседнего самолета Самсон, который от удивления забыл, что боится высоты, и свесил голову вниз.

— Это Фрезия, — ответил Гуча, мрачнея с каждой минутой.

— Не может быть, — снова подал голос бывший принц, разглядывая городские улочки. — Во Фрезии вон сколько всего было, а здесь и украсть нечего — пусто, как в кармане у попрошайки!

— Без тебя все украли, — прокричал в ответ черт. — Кто не успел, тот опоздал!

— Ну и кому за это морду бить будем? — разозлился вор. Его профессиональной гордости был нанесен ощутимый удар.

— Сейчас увидим кому, — ответил ему Гуча и оглянулся на притихшего Бенедикта.

Ангел с белым, как мел, лицом смотрел на последствия своей безалаберности и плакал. Слезы раскаяния катились по его щекам, он их размазывал ладонями и шептал:

— Господи, прости… Прости, Господи, я больше не буду…

Ковры-самолеты опустились перед дворцом, никто не встретил гостей. Огромные ворота даже не заскрипели. Слуг с красной ковровой дорожкой и опахалами, соответственно, тоже не было.

Хасан взвалил на плечо ковер и, пнув створку ворот ногой, сделал приглашающий жест. Друзья прошли следом за ним по замусоренной дорожке, почти не различимой из-за выросшей меж каменных плит травы.

— Одни бабы в городе, — поморщился Самсон, — а грязно, как в свинарнике!

— Последний Приют забыл, милок? — напомнил ему черт. — Там тоже чистотой не особо увлекались.

— Что делать? — вздохнул Рыжий воришка. — К хорошему быстро привыкаешь. Я ведь теперь не просто вор, я теперь вор с королевскими манерами. Тошно здесь. Раньше, помню, душа радовалась.

Действительно, куда-то исчезли прохладные фонтаны, засохли роскошные сады, и даже небо, пронзительно-голубое когда-то, стало грязно-серым, будто его затянуло дымом.

— Что-то горит? — спросил Бенедикт и принюхался.

— Тентогль волшебную бурду-мурду варит, — объяснил Хасан. — Сегодня обещал закончить. Весь город у дворца собрался — ждут!

— Посмотрим-ка поближе на этого предприимчивого химика, — зловеще прошептал черт и прибавил скорость.

Парни побежали следом. Хасан и его таксисты, сгибаясь под тяжестью ковров, старались не потерять их из виду.

В центре дворцовой площади стоял огромный чан. Женщины суетились вокруг, подкладывая дрова в костер. Пламя длинными горячими языками облизываю бока закопченной посудины. Толпа была в экстазе. Люди покачивались и завывали.

На деревянном помосте, что возвышался над чаном, стоял тщедушный человечек в маленькой круглой шапочке на лысой макушке. Он помешивал варево черпаком на длинной палке и вещал надтреснутым голосом:

— Волшебство не терпит жадности, дети мои. Несите еще золота!

На помост поднялась тоненькая девушка в простом платьице и, брезгливо наморщив носик, заглянула в котел.

— Фу, какая гадость, — воскликнула она и отшатнулась. — А золота больше нет.