Между ангелом и бесом

— Не помню. — Ангел опустил голову, горестно вздохнул и упал на колени. — Дядюшка, честное слово, последний раз, я больше не буду.

— Встань, шут гороховый, — устало махнул рукой дядя и опустился в кресло. — Исправишь все сам. Принца найдешь и сделаешь королем. Не появляйся на мои глаза, пока не наведешь порядок.

— Дядюшка, — Бенедикт заплакал навзрыд, утирая лицо многострадальным рукавом, — дядя…

— Вон! — гаркнул начальник. Ангел взлетел и испарился. На Гучу посыпались перья и мелкий мусор, капнуло что-то липкое.

— Теперь ты, — обратился к нему Господь. — Ты знал, что с судьбой принца что-то не то?

— Знал, — смиренно согласился черт, теребя исколотыми пальцами пакет с пижамкой.

— Почему же тогда не спросил, не посоветовался?

— Не подумал. — Черт опять вздохнул, проклиная тот день и час, когда он столкнулся с растяпой на лестнице.

— Думать будешь в Иномирье! С ведьмой рассчитайся в первую очередь — еще один визит этой язвы меня убьет! Присмотри там за этим недоумком, натворит дел — всей конторой не расхлебаем. Принца вернуть на место, а насчет ссылки не переживай, я поговорю с Люцифером, отменим.

Босс вышел из-за стола, подошел к Гуче и похлопал его по плечу.

— Ты парень умный, справишься, удачи тебе. — Начальник замялся и, почему-то перейдя на шепот, добавил: — Ты там помягче с моим оболтусом, ладно?

— Обязательно, — улыбнулся черт, перебирая в уме наказания, которых достоин Бенедикт.

— А обещания впредь выполняй, — снова помрачнел Босс, вспомнив ведьму.

Черт исчез. Господь Бог, довольный тем, что все так хорошо разрешилось, принялся в уме составлять список рыболовных снастей, которые возьмет с собой в отпуск. Так что в то время, когда провинившиеся собирались покинуть гостеприимный овражек, он сидел на берегу пруда и напряженно следил за поплавком.

— С чего бы это ни началось, я здесь долго отираться не буду. Решим проблемку — и домой! — Посмеиваясь, Гуча затушил костер, взвалил на плечо торбу и зашагал вверх по склону оврага.

Бенедикт поднял узел и вдруг заметил в траве маленькую книжку в красном кожаном переплете. Он сунул ее в карман, взвалил на спину ношу, подхватил с земли салфетку и, размахивая ею, словно флагом, пошел следом за спутником.

В пути ангел то и дело забегал вперед, заметив белку или зайца, рвал цветы, перепрыгивал через кусты, на что Гуча смотрел со снисходительной улыбкой многоопытного путешественника. Душа Бенедикта пела. Он больше не боялся показаться смешным, опозорить дядю или что-нибудь напутать. Он думал о том, как хорошо было бы, если б принц никогда не нашелся. Бродить бы вот так с Гучей вдвоем по этому прекрасному миру…

Лес стал редеть, и к обеду путники вышли на поляну с большим трухлявым пнем в центре.

— Привал, — объявил Гуча, падая на траву. Бенедикт пристроился рядом и принялся плести венок из собранных по пути ромашек.

— Послушай, Гуча, — вдруг спросил он, — почему тебе такое странное имя дали? У вас всегда так красиво называют — Азраил, Люцифер, Мафусаил.

— Мои родители большие оригиналы, — ответил черт, мрачнея. — Это не полное имя, его пришлось сократить, уж больно трудно произносить, да и смешно звучит.

— А как звучит? — не унимался дотошный ангел. — И что может быть смешного в имени человека?

— Вот именно, человека, — буркнул черт. — Чингачгук.

— Что?

— А то, что зовут меня так — Чингачгук Эфроимович. — Гуча стал в картинную позу и шутовски поклонился удивленному спутнику.

— Не могли тебя так назвать, — возразил Бенедикт. Он серьезно занимался историей параллельных измерений я поэтому предположил, что его опять разыгрывают.

— Много ты знаешь! У меня мамаша — специалист по коренному населению Америки, а папа, тряпка порядочная, позволил ей испортить ребенку жизнь… Ну че ты ржешь? — попробовал рассердиться тезка гордого индейского вождя, но Бенедикт смеялся так заразительно, что он махнул рукой и тоже расхохотался, в который раз удивляясь нелепости своего имени.

— Наследника где будем искать? — внезапно спросил Гуча. Бенедикт сразу сник. Он, хотя и уверял всех в обратном, хорошо помнил, что написал в том злополучном сценарии. — Ведьма сказала Большому Боссу, что отвезла младенца в Последний Приют и подбросила под чьи-то двери. Большего от нее не удалось добиться. Все разорялась по поводу аморальности поступка. Так что ты накатал в сценарии?

— Не помню, — по привычке заканючил Бенедикт.

— Я, ангелок, не дядюшка, и очки мне втирать не надо. — Черт вытащил из торбы карту и разостлал на пне. — Последний Приют находится в Забытых землях, места там опасные, а ты скрываешь важную информацию. Как ты думаешь, что я могу сделать, чтобы вытрясти из тебя правду?

— Побить.

— Правильно. Мне приступать?

— Это негуманно!

— Зато как действенно, Бенедиктушка! Считаю до трех — раз…

— Мне очень стыдно, — пролепетал ангел.

— Ничего, как говорят люди — стыд не хлорофос, глаза не выест, так что рассказывай!