Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен

Наконец (казалось, путь длился вечность) я достиг караульного поста, границы монарших апартаментов. С трудом открывая массивную дверь, я надеялся обрести за ней блаженное одиночество. И надежда моя оправдалась: обширный зал, увешанный выцветшими коврами и старым оружием, оказался пустынным. Там обычно просители дожидались аудиенции у короля. У меня мелькнуло предположение, что отец специально сделал это местечко на редкость мрачным и неуютным, чтобы обескуражить большинство жалобщиков перед тем, как настанет их черед заявить королю о своих претензиях. Даже в конце апреля в этой приемной стоял ледяной холод.

В дальнем конце темнела дверь, ведущая в государственный Тронный зал. Направившись к ней широким шагом, я заметил какое-то движение: вынырнувший из темного угла священник направился туда же. Я узнал Уолси.

— Ваше величество, — почтительно произнес он, — вы можете полностью располагать мной. Как податель милостей покойного короля, я хорошо знаком…

Карьеристы уже нацелили на меня алчные взоры.

— Я сам хорошо знаком с покойным королем, — оборвал его я.

— Вы не поняли меня. Я имел в виду… что осведомлен о скорбных делах, кои сопутствуют королевской кончине, — о подготовке похорон, погребении и…

— Отец уже сам все подготовил.

Я потянул дверную ручку, но капеллану удалось задержать меня.

— Разумеется, до последних деталей, — упорно бубнил Уолси с невозмутимой настойчивостью. — Он заказал Торриджано великолепную гробницу, а ослепительная капелла в аббатстве уже почти завершена. Но особые детали, такие скорбные процессы, как бальзамирование, доступ к телу покойного и изготовление погребального изваяния…

— Несущественные мелочи, — бросил я, вновь попытавшись отвязаться от него.

— Неприятные хлопоты, — многозначительно произнес он. — Безобразные, жуткие, однако без них не обойтись, в то время как вашего внимания требуют более важные решения. У вас, ваша милость, будет множество дел. Бывают ли вообще сыновья, готовые с радостью присматривать за отцовскими похоронами? А вы должны радоваться жизни, ваше величество: вам следует ликовать вместе со всем королевством. Нельзя показать и следа унылой мрачности, если вы не хотите напоминать подданным о… — Уолси тактично умолк, не закончив мысль.

Обдуманное молчание. Однако ему удалось задеть меня за живое.

— Тогда и позаботьтесь об этом! — раздраженно воскликнул я.

Он угодливо поклонился, а я решительно открыл дверь и наконец оказался в пустом Тронном зале.

Я прошелся по этому обширному, но на редкость невзрачному помещению, которое не красило даже возвышение с шикарным тронным креслом. Проситель пересекал весь зал, прежде чем воочию увидеть королевскую особу. Это, безусловно, впечатляло, однако унылая серость обстановки производила удручающее чувство, и его не могло погасить даже лицезрение величественного монарха.

Покинув Тронный зал, я перешел в покои, которые занимал отец. Его больше нет, напомнил я себе…

Великолепная опочивальня, с недавнего времени превращенная в палату смертника, приятно изменилась. Исчезли курильницы с ладаном и благовониями, распахнутые окна пропускали яркий свет. А кровать… опустела.

— Куда его унесли? — закричал я.

— Вопль Марии Магдалины, — произнес голос за моей спиной.

Развернувшись, я увидел Уолси. Опять! Должно быть, он незаметно последовал за мной.

— «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его»[21].

— Вам хочется поразить меня знанием Писания? — вежливо спросил я. — Оно известно любому священнику, так же, как и мне. Я спросил, куда унесли его.

Уолси выглядел сконфуженным.

— Некоторые дела требуют незамедлительного исполнения. Я сожалею, что предвосхитил данное вами поручение. Тело забрали для изготовления посмертной маски, а также для процедуры очищения и бальзамирования.

— Понятно.

К горлу подступил ком. Я растерянно окинул взглядом комнату, испытывая отчаянное желание выпить вина. И вдруг, как по волшебству, оно исполнилось — в моей руке оказался полный кубок. Снова Уолси. Я с жадностью припал к вину, надеясь подавить странное, туманящее голову ощущение оторванности от земного мира.

Уолси исчез, его сменил юный рыжеволосый паж. Какая-то магия. Полная чертовщина. Я едва не расхохотался и сделал очередной добрый глоток вина. Амброзия. Итак, я бессмертен, подобно богам. И сам же возразил себе: нет, не бессмертен. Короли умирают. Однако при жизни они равны богам…