Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова

С городом Казанью поступили по традиционному рецепту, как в свое время с мятежным Новгородом: вывели коренных жителей на новые места, взамен разместили русских переселенцев. Учредили Казанское архиепископство, однако царь велел никого насильно не крестить и обходиться с иноверцами «ласково». Тем не менее еще несколько лет край был неспокоен, приходилось подавлять мятежи татарских родов и многочисленных племен, долго привыкавших к новой власти и новым порядкам.

Покорение Казани сделало возможным то, что раньше казалось недостижимым: взять под контроль все течение Волги до самого Каспийского моря.

На пути были кочевые ногайские орды и Астраханское ханство, но ногайцы враждовали между собой, а ханство находилось в упадке.

Осенью 1553 года после взятия Казани к Ивану явились посланцы от одного из ногайских вождей, мурзы Измаила, и предложили помощь против Астрахани. Такой возможностью было грех не воспользоваться.

Следующей весной воевода князь Юрий Пронский-Шемякин с 30 000 войска поплыл в стругах вниз по Волге. Передовой полк встретился с астраханским отрядом и нанес ему такое сокрушительное поражение, что хан Ямгурчей (Ямгурчи) отказался от сопротивления и бежал из города. В июле 1554 года Астрахань досталась русским без боя.

Сначала с Астраханью хотели поступить так же, как делали с вассальными татарскими царствами: посадили туда московского ставленника Дербыш-Алея, установили дань (1 200 рублей и 3 000 осетров в год), взяли с астраханцев обязательство впредь принимать ханов только по назначению русского царя.

Но вскоре Дербыш-Алей, пользуясь удаленностью, начал держаться независимо и, что еще хуже, завязал отношения с Крымом.

Тогда к Астрахани применили метод, опробованный в Казани. В 1556 году хватило совсем небольшого отряда, нескольких сотен воинов, чтобы с помощью ногайских союзников прогнать строптивого Дербыша, и нового хана назначать уже не стали, а присоединили область к русскому государству.

Восточные победы 1552–1556 годов стали важнейшей вехой в формировании российского государства.

Ивана IV, конечно, в первую очередь интересовали непосредственные результаты, и они были значительны: локализация татарской угрозы (теперь следовало опасаться только южного, крымского направления), присоединение волжских и приуральских народов, возможность сельскохозяйственного использования новых замиренных земель, торговые выгоды. Однако владение волжским бассейном имело и другое, дальнее значение. Через Казань – довольно скоро – будет перекинут мостик в Сибирь, через Астрахань – еще очень нескоро – на Кавказ и в Среднюю Азию.

Начало самостоятельного правления молодого царя было поистине блистательным, но Иван вынашивал еще более величественные планы.

Движение на Запад

Логика действий Ивана IV была в точности такой же, как в свое время у его деда: начав с решения «татарской проблемы» на Востоке, царь затем обратил свой взгляд (а вернее, меч) на Запад. (Правда, в отличие от деда, царь предварительно не озаботился безопасностью южных рубежей, где таилась крымская угроза, – за это впоследствии пришлось заплатить дорогую цену.)

Нетерпение молодого Ивана, видевшего будущее страны в движении на запад, было понятно. В середине XVI века наибольшие коммерческие выгоды и самые передовые технологии Русь могла получить, только заняв сильные позиции в европейском мире. После разорения Новгорода прежние связи были разрушены, центр балтийской торговли переместился в порты соседней Ливонии. Русские не могли беспрепятственно экспортировать свою продукцию; возникали помехи с импортом необходимых западных товаров, а также с приглашением европейских мастеров.