Между болью и страхом

Я не могла не оценить, что он давал мне выбор. Всё ещё позволял думать, что у меня он есть. Но там, в здании, когда я решила, что Захаров погибнет… Мне не из чего выбирать. Жизнь разделилась на "до" и "после", а между ними, между болью и одиночеством, тьмой и страхом есть мой мужчина, мой двуликий…

— Дамир, — я положила всё ещё подрагивающие пальцы поверх его ладони. — Поехали домой. Я устала.

— Домой, — повторил он, склоняясь и мягко касаясь губами костяшек. — Ты мне расскажешь, кого так боишься? — я коротко кивнула, понимая, что это нужно. — И почему опасаешься Узорова? — сжав его руку, я признала капитуляцию. — И кто передал тебе эти дурацкие цветы? — мгновенно отшатнувшись, я ударилась плечом в дверцу. — Кира?

— Увези меня отсюда, — попросила я, непослушными пальцами пристёгивая ремень. — Не хочу оставаться в городе.

Захаров завёл двигатель. Скинув туфли, я забралась на сиденье и завернулась в его пиджак, успокаиваясь, вдыхая тягучий аромат мужской кожи. Стало теплей и я откинулась на сиденье. За окном мелькали огни ночного города. Впервые за долгие годы мне было неважно, что творится снаружи. Гораздо нужнее было то, что между мной и мужчиной рядом дрожал воздух. Не понимая зачем сдерживаться, я положила руку на твёрдое бедро.

— Ты мне тоже нужен.

— Мне нравится, как это звучит, — усмехнулся двуликий.

— Мне хочется тебе нравиться, — он хотел что-то сказать, но я поспешила добавить, — Я совсем не та, за кого ты меня принимаешь и не такая…

— Ты вовсе не сексуальная лисичка, которая сводит меня с ума? — я не могла не улыбнуться. — Ты не стонешь, когда я в тебе и не кричишь моё имя самым соблазнительным голосом?

— Дамир…

— Мне всё равно, — резко сменил он тон на холодный и, полоснув меня потемневшим взглядом, вновь уставился на дорогу. — Не важно, что было у тебя до нашей встречи. Кто… — он крепче стиснул руль, — был. Я принимаю тебя за женщину, для которой хочу совершать поступки, просыпаться по утрам и защищать ото всего, что может тебе угрожать. Ты — та, кого я выбрал, Кира. Ты понимаешь, что это значит?

— Да, — шепнула я, зная, что он услышит и стиснула его ногу сильнее. — Ты тоже…

— Что "тоже"? — резковато спросил он, напомнив, что передо мной опасный хищник.

— Тот, кого я выбрала…-

— Как же далеко дом, — простонал он почти отчаянно.

— Зато там лес, — я прильнула к его плечу и прикрыла глаза. — Там можно бегать.

— Ты отлично бегаешь.

— Приходится, — вздохнула я и потёрлась носом о тёплую ткань дорогой рубашки. — Мне надо рассказать тебе…

— Ты не обязана, — проворчал двуликий, но обмануть меня не смог. Он напрягся в ожидании и поднял стёкла, создавая тишину в салоне.

— Здесь сверни направо, — вдруг осипшим голосом попросила я. — Так можно срезать путь.

Он повернул без сомнений и это добавило ему очков. Я собиралась скорее оказаться в его логове, в его постели, впустить двуликого в свою жизнь. И мне было не страшно. Почти.

— Я родилась рабыней…

— Сейчас ты свободна. Это важно.

И за эту фразу, за ту уверенность, с которой оно была произнесена, я готова была простить Дамиру многое на годы вперёд.

26 глава

освобождение… свобода никому не даётся легко. порой её нужно вырвать силой…

Таро небрежно перебирал мои волосы. Эта незатейливая ласка должна была меня расслабить, но тело всегда ждало боли, и я вздрагивала каждый раз, когда его пальцы касались кожи. Мужчина хмурился, едва ли замечая мою реакцию — он читал книгу. Мне хотелось вывернуться из-под его руки, но слишком свежи были воспоминания о том, как он ухватил меня за локоть, чуть не раздробив сустав, и затащил, прижимая к себе.

— Не смей уходить, — прошипел он, угрожающе.

— Больно, — ровно произнесла и он непонимающе уставился на собственную ладонь.

— Ты не кричишь? — поражённо констатировал он.

— Я не кричу от боли. Только от ярости.

— Ты часто злишься?

— Только когда меня забывают на дыбе или в колодце, — я потирала темнеющую кожу.

— За что он тебя наказывал? — Таро скривился, видя как растекается синяк.

— За то, что не кричала от боли, — произнесла я, сохраняя внешнее спокойствие.

— Я не хочу обижать тебя, — он не сказал, что не станет.

— Ты мне не хозяин, — повторила я в который раз, вновь замечая его хищную ухмылку.

Я жила в доме двуликого уже пару недель. Он поселил меня в дальней части, с террассой выходящей на просторный двор и нанял охрану, которую я лишь слышала и чуяла. С самых первых дней, он перебрался в мою комнату и спал рядом на узкой кровати, притиснувшись ко мне всем телом, обхватив руками и закинув ноги поверх моих. На все мои трепыхания мужчина реагировал невнятным ворчанием и более крепкой хваткой.

— Мне нужно быть рядом, — просипел он, когда я спросила его о мотивах такого поведения. — Я тебя не обижу…