Между болью и страхом

Мы могли стоять так долго, пока ноги не подламывались от усталости. Она рассказывала про Ника. Двуликий стал её спутником. Ему приходилось несладко. Хотя, не думаю, что он остался недоволен своим выбором или хотел что-то изменить. Сестра остригла волосы, сменила туфли на сандали, стала носить огромные очки и шляпы из соломки. Сейчас она управляла моими делами и демонстрировала успехи. Условия сотрудничества с кланом остались прежними. Юка казалась спокойной и уверенной в себе, но иногда я ловила её виноватый взгляд. Мне не хотелось его видеть и я хватала её ладонь, сжимая пальцы и шептала что-то доброе. Мне нравилась её улыбка. Она напоминала мне мою, когда рядом был мой двуликий. Никто не говорил о Дамире. Словно его и не было вовсе. Мне не хотелось обсуждать его смерть или то, что я испытывала. Точнее то, что я больше не могла ощущать. Мне было пусто. Вспоминая сказку о красной женщине, я могла понять, отчего она не вышла из огня к своим детям. Она не могла жить без своего мужчины.

Внутри меня таилась другая жизнь. Обнимая живот, я понимала, что это часть моего любимого, но не могла представить себя живущей без него год за годом…

— Простите, милые, — прошептала я, снова огладив всё ещё плоский живот. — Я вас не оставлю.

Больше всего я сожалела, что так и не сказала Дамиру самого главного. Я тоже любила его. Нет. Не то. Я всегда буду любить его. А для генко "всегда" это очень долго.

Хотя со мною стали происходть странные вещи. Моя регенерация стала гораздо скромнее. Доктор, который взялся вести мою беременность сделал предположение, что мои биологические часы, стоящие на паузе многие годы, пошли. Он считает, что гормональные изменения стали пусковым механизмом для подобных изменений. Проверять и делать тесты я не желаю. Илария убеждает меня позволить исследовать мои способности, говорит, что это важно для клана и для восстановления популяции двуликих. Она вообще довольно милая. Шутит. Помогает выбирать салфетки и занавески. Возится со мной, думая, что я не замечаю… Они все считают, что я могу попытаться покончить с собой. Как бы я решилась бы на такое, когда внутри меня часть моего Дамира?

53 глава

Забравшись обратно в огромную кровать, я закрыла глаза. Спать вовсе не хотелось, но я надеялась, что мне поможет ромашковый чай, который навязала Узорова. Ооо, она умела быть очень настойчивой и убедила меня пить его каждый вечер. Как можно отказать кошке с едва округлившимся животиком, которая смотрит на тебя так просительно? И я не могла. К тому же ромашка оказалась довольно приятной.

Наверно стоит убрать бамбуковые колокольчики с открытой веранды. Их глухой перестук не позволял расслабиться. Вдруг он показался очень отчетливым. Накрывшись с головой, я застонала. Сколько пройдёт ночей прежде, чем я перестану мечтать услышать его дыхание рядом, ощущать его тепло. То как он произносил моё имя… Я снова заплакала. Поначалу едва всхлипывая, но уже спустя минуту привычно подвывала, зажимая ладонями рот.

— Тшшш, девочка… — в моём сне Дамир забрался в кровать прямо в одежде влажной от дождя и сгрёб меня в охапку. — Не плачь, родная. Всё хорошо.

— Всё плохо, плохо… плохо, — содрогалась я в тёплых руках. — Тебя нет… больше нет… и я не смогу с этим смириться…

— Я здесь, с тобой, — сказал он уверенно, и я замерла, вдыхая его аромат. Такой реальный. — Я так виноват перед тобой.

Подняв голову, я смогла рассмотреть лицо своего мужчины. Слегка осунувшееся, с лёгкой щетиной и обеспокоенными глазами. Какая разница, что он оставался лишь моим сном. Ведь можно было с легкостью предположить, что я дождалась его… живого…

— Ты пришёл.

— Тебя не было дома, — отрывисто произнес он и сжал мою ладонь. — Ты никогда меня не слушаешься.

Жар его кожи, тяжелое дыхание, качающее грудную клетку, звук голоса и мягкая вибрация рычания — всё это вселяло в уверенность в том, что со мной будет всё в порядке. С нами.

— Как же я хочу, чтобы мы всегда были вместе.

— Как скажешь, хозяйка, — Захаров ласково гладил мои спутанные волосы. — Я весь твой.

— Я жду наших детей.

— Знаю.

Мне захотелось орать от боли. Конечно, он знает. Ведь он всего лишь иллюзия. Я сдержала крик, боясь проснуться.

— Дамир, — дрожащими пальцами я очертила его скулы, широкую челюсть, обхватила шею и притянула к себе ближе. — Мне стоило сказать тебе это там, в твоём доме. Когда было время…

— У нас оно есть, — возразил он уверенно, и я положила пальцы на его губы.

— Люблю тебя, — торопливо призналась я. — Ты мой самый большой подарок. Какое же счастье познать это. Мне никогда не было так хорошо. И даже вся эта боль позже, стоит того, что я испытала с тобой. Прости, что не сказала тебе этого когда ты был жив… Прости, что я не дала тебе того, чего ты заслуживал…