Между черным и белым

— А как же Лилька? Ты не спросила…

Василиса качнула головой и окончательно закрыла дверь.

Он и сам не хотел выяснять отношения с Лилией, тем более с Матвеем. Но Василиса захлестнула его с головой, Лилия отошла на задний план.

— Ладно, — буркнул Глеб себе под нос, усмехнулся и повернулся к лестнице.

«Да, дела мои не блещут, но лед тронулся, — подумал он. — Василиса еще не видит во мне друга, но и врагом для нее я перестал быть. Со временем она привыкнет ко мне, сначала впустит меня к себе в дом, затем в душу, ну а там и до постели недалеко».

Глеб вышел из подъезда, направился к машине и увидел Лилию. Она выходила из своего «фолькса», неторопливо раскрывая над головой зонт.

— Быстро же ты! — встав у него на пути, с усмешкой сказала она.

— Следила за мной? — Глеб пренебрежительно скривил губы.

Можно было и не спрашивать. Лилия по своей сути — банный лист на заднице. От нее не спрятаться. В свое время она выследила отца, поймала его на жареном, даже пыталась шантажировать, за Матвеем бегала, выпрыгивала перед ним как черт из табакерки. Сейчас вот здесь нарисовалась таким же образом.

— Почему следила? Может, я к Василисе?…

— Матвея делить?

— Я не собираюсь его с кем-то делить.

— Ну что ж, тогда удачи тебе!

Во-первых, лил дождь, а он был с непокрытой головой. Во-вторых, не хотелось ему говорить с Лилией. Она уже отрезанный ломоть.

Глеб сел в машину, а Лилия так и стояла, с удивлением и возмущением глядела на него. Он должен был хотя бы накричать на нее, даже ударить за измену, но просто уезжал. Ему было все равно.

Жизнь скатилась под горку, там и затихла как пьяница в сухой теплой канаве. Матвей лежал на диване, курил, пускал дым в потолок. Деньги у него были, виски будет. Лилька сейчас подвезет. Сама-то она уже не пила с ним, но так он и в одиночку опохмелится. Потом эта барышня пригласит его на сеанс любви, и он с удовольствием купит билетик.

В дверь кто-то позвонил, и Матвей вяло пожал плечами. У Лильки свои ключи, но, может, она их посеяла. Он тяжело поднялся с дивана, лениво потянулся за трениками.

За дверью стоял какой-то тип в кожаном пальто нараспашку. Мордастый, рожа красная, глаза наливались кровью, ноздри раздувались как жабры у рыбы, выброшенной на берег, губы мокрые.

Здоровенный, кулаки пудовые, корпус подан вперед.

— Ты чего в хате куришь? — зло спросил он.

Матвей кивнул, уныло глянул на этого грубияна. В панельных домах стены тонкие. Они и звук держат плохо, и сигаретный дым пропускают. В соседней квартире могут находиться дети, беременные женщины.

— Извини. Этого больше не будет, — сказал Матвей.

На этом все и должно было закончиться, но красномордый тип решил, что этого мало, и все-таки ударил Матвея. Коротко, без замаха, даже небрежно. Матвею лень было шевелиться, уклоняться. Он пропустил правый прямой в челюсть, но даже не шелохнулся, провел пальцами по щеке, посмотрел на них и усмехнулся. Это не удар, если крови нет.

— Ты понял? — спросил красномордый тип.

В ответ Матвей ударил. Тоже без замаха, но от всей души. Кожаное пальто кубарем летело до самого лифта и едва не сбило с ног Лильку, которая выходила из кабинки с пакетами в обеих руках.

Она пугливо заскочила обратно в лифт, но тут же вышла, напуганно глядя на красномордого типа, который неторопливо поднимался с пола. Лилька с облегчением вздохнула и поспешила убраться в дом, от греха подальше.

Матвей не торопился закрывать за ней дверь. Если этот субъект кинется с ответкой, то он встретит его с открытым забралом.

Но мужик чувствовал себя неважно.

Он поднялся, пошатнулся, вынужден был рукой опереться о стену, злобно зыркнул на Матвея.

Тот подмигнул ему и закрыл дверь.

— А я его знаю, он под нами живет, — донеслось с кухни.

Матвей хмыкнул и небрежно скривил губы.

Она правильно его поняла, подскочила к нему, пальчиками оттянула вырез его футболки и спросила:

— Ты что подумал?

— Ничего.

— Нет, ты что-то подумал!

— Что там у тебя? — Матвей кивком показал на пакеты, громоздящиеся на стуле.

— Думаешь, если я одна живу, то заходи кто хочет?

Матвей мягко взял Лильку за задницу, притянул к себе. Уж очень она хороша после улицы. Щечки свежие, холодные, а под юбкой горячо. Такой перепад температур мигом поднимает настроение.

— Я же тебе не Василиска! — ляпнула она.

Матвей оттолкнул ее от себя, наклонил голову, исподлобья глянул на эту дурочку. Они же договорились, никаких Василис и Глебов.

— А может, я к ней ездила?… На Воздвиженке она, у себя.

— Да?

— Глеб от нее выходил.

— Глеб?

— Она тебе мстит. С удовольствием.

— Рот закрой!

— Лишь бы Василиска не открывала. Глеб это дело любит!

— Я же сказал! — Матвей угрожающе надвинулся на Лильку.

Он даже не думал ее бить, но она испуганно отскочила от него. Парень прошел на кухню, вынул из пакета бутылку и ополовинил ее прямо из горла.

Если где-то убыло, то где-то обязательно прибыло. Это физика. Если один мужик бросил, то другой подберет. Это жизнь.

С Василисой еще сложней. Потому как баба по рукам пошла. Сначала Селиванов, теперь вот Рубахов.

У Матвея тоже все сложно. Но ничего, он знал, чем себе помочь. Сначала виски, потом Лилька. После этого снова выпить.