Между черным и белым

Лилия удивленно смотрела на него. Обычно сотрудники милиции представляются и козыряют, а этот сразу быка за рога.

Лилия уже собиралась протянуть ему права, когда в окно просунулась рука с электрошокером. Она дернулась, но контакты впились ей в шею, и сильный электрический разряд вышиб из нее дух.

В себя Лилия пришла в своей машине. Водительское место занимал тот самый мент, явно фальшивый. Она сидела сзади, рядом находился еще какой-то мужик. Он держал в руке пустой шприц, а в плече у Лилии ощущалась легкая боль от укола. Она повернула голову к своему мучителю, но его лицо расплылось перед ее глазами вместе с ухмылкой.

Очередное пробуждение похоже было на мутную паузу между горячечными сновидениями. Лилия лежала на кровати под белым потолком. На ней ничего не было. Ее сознание металось в похотливом бреду, тело — в знойной лихорадке. Рядом сидел какой-то мужик, возможно, тот самый мент. Он всего лишь коснулся Лилии, а она с жадностью вцепилась ему в руку. Ей так нужен был его жезл. Возбуждение, охватившее ее, выплеснулось через край. Женщина снова потеряла связь с реальностью.

Дом — полная чаша, подружка — секс-бомба, не жизнь, а малина. Однако все это могло пойти прахом.

Пухнарь это понимал. Да и Марина смотрела на него так, как будто он уже слетел с пьедестала.

— Ну чего ты на меня таращишься? — психанул Пухнарь.

— Нет, просто смотрю, — сказала она, повернулась к окну, отвела в сторону штору.

Красивая, грациозная. Ну да, шлюха. Но так и он ничем не лучше ее. Дернул же его черт замахнуться на Матвея.

— Это ведь все из-за тебя! — стал заводиться Пухнарь.

Марина промолчала, не шелохнулась.

— Строишь глазки этому козлу!

На этот раз она к нему повернулась, причем так резко, как будто пружина в ней сработала.

— Ты завидуешь Матвею, — заявила Марина.

— Я завидую?

— Да, ты ему завидуешь!

— Да не завидую я. Просто должны быть какие-то приличия.

— Какие приличия? В крестные не позвал? Так ты и без того крестный отец. Ты бандит, Илюша! Нормальный человек тебе руки не подаст, а Матвей тебя в люди вывел.

— И тебя трахает!

— В твоей голове он меня трахает. Что там у тебя из ушей брызгает?

— Это не смешно! — взвился Пухнарь.

— Да ты сам смешной! Ведешь себя как последняя дешевка. Тебя твои же пацаны затопчут.

— Заткнись! — В нем говорила бессильная злоба.

Видимо, Марина это поняла, поэтому не оскорбилась. Она едко усмехнулась и повела плечами так, как будто собиралась повернуться к нему спиной, но не сделала этого.

— Тебе нужно взять себя в руки и успокоиться. Пока не поздно, — проговорила женщина.

— А если поздно?

— Езжай к Матвею, поговори с ним.

— Еще раз извиниться, да?

— Ты уже извинился, не надо больше. Просто поговори. Постарайся убедить его в том, что больше не создашь ему проблем.

— Да он сам проблема! — заявил Пухнарь.

Марина вздохнула, глянула на него как мать на взрослого недоразвитого сына, которому хоть кол на голове теши, и молча вышла из комнаты.

— Да пошла ты! — прорычал Пухнарь, сделал круг по комнате, двумя руками взлохматил на себе волосы, остановился, не зная, куда идти дальше.

Как ни крути, а Марина права. Да он и сам все понимал. Можно, конечно, наорать на нее, даже избить, но этим делу не поможешь. Ситуацию нужно выправлять, пока не поздно. Он обязательно что-нибудь придумает. Марину вернет, если она вдруг ушла, обидевшись на него.

А ведь она действительно могла уйти!

Пухнарь пулей вылетел из комнаты.

Марину он нашел на кухне. Она стояла за разделочным столом и большим ножом нарезала мясо.

Этим же ножом Марина могла пырнуть и самого Пухнаря. Но все же он ничего не сказал, приближаясь к ней, не предупредил о своем намерении обнять ее и прижать к себе. Если вдруг она его ударит, значит, так тому и быть.

Лилька не просто отдавалась, она безумствовала, глаза ее горели, тело колотилось в сексуальной горячке. Она могла умереть от переизбытка страсти, если ее не удовлетворить как следует.

Увы, но жизнь жены зависела сейчас не от Глеба, а от Холодова. Он задавал ей жару на экране телевизора. Глеб точно знал, что тот Лильку не насилует. Скорее наоборот.

Эту запись кто-то переслал ему через интернет. Он вернулся домой после работы, открыл свой почтовый ящик, а там…

— Лилька! — как резаный заорал Глеб.

Законная супруга не отзывалась. Ну да, конечно, она душ принимала. Умаялась бедная, наверное, с Холодовым уединялась, пока Глеб ворон считал. Или с молоденькими охранниками развлекалась из своего поселка.

Лилька выходила из ванной, когда Глеб открыл дверь. Он схватил ее за волосы, голую и мокрую потащил за собой.

— Ты идиот!

Она кривилась от боли, упиралась, махала руками, но Глеб ее не щадил. Злость придавала ему сил.

Он ткнул ее носом в компьютер, включил запись.

— Вот суки! — простонала Лилька, без сил опустилась прямо на пол, обхватила руками голову.

Но Глеб снова схватил ее за волосы и заорал:

— Смотри!

— Это подстава!

Из ее глаз хлынули слезы, но Глеба это ничуть не тронуло. Гадюки не умеют плакать.

— Ну да, конечно!

— Я и сама в это не верила!

— Дать бы тебе!.. — Глеб едва сдерживался, чтобы не расквасить ее нос об свою коленку.

— Меня похитили.