Между честью и истиной

   - Я не знаю, зачем я это сказала. Я не понимаю, почему не смогла остановиться. Я не... - и вдруг я закончила, жалобно глядя ей в глаза. - Не выгоняй меня, пожалуйста.

   - А что с тобой делать? - холодно поинтересовалась она. - Чаем напоить и на ручках покачать?

   Я была совершенно не против того, чтобы меня сейчас взяли на ручки или хотя бы обняли, да и горячий чай с сахаром был бы очень кстати, но судя по настроению Полины, ничего этого мне не светило. Она намерена была выставить меня и запретить возвращаться.

   - В общем так, - сказала она, глядя на меня ничуть не лучше да Айгита до этой осени. - Истерики закатывать ты будешь у досточтимого твоего отряда. Или неси их в госпиталь и получай успокоительное. Как специалист я больше ничем не могу тебе помочь. То, что было сейчас, за пределами моих компетенций. А как человека я тебя видеть больше не хочу. Закрой, пожалуйста, дверь.

   Я послушно подошла к двери и прикрыла ее поплотнее и вопросительно взглянула на нее. Она покачала головой.

   - Не так. Со стороны коридора.

   Я вышла и снова закрыла дверь. Хуже мне еще не было.

   В тот четверг Димитри, придя на урок, осмотрел зал и удивился:

   - А чем ты в этот раз хочешь ограничить пространство? Мы же обычно ставили стулья.

   - С видимыми ограничениями ты уже хорошо справляешься, - ответила Полина.

   За похвалой обычно следовала более сложная задача, и Димитри приготовился.

   - Я попросила принести столешницу от сломанного стола, мы положим ее на пол и постараемся не уйти с нее.

   - Но Полина, - смутился он, - тут же почти нет места.

   - В этом и суть, - кивнула она. - Может случиться и так, что обстоятельства не предоставят тебе больше места, чем вот такой крохотный пятачок. И может статься, что тебе будет очень грустно отказаться от танца даже в таких условиях.

   - Ну что же, - вздохнул он, - я буду пробовать.

   - Не пробуй, - она качнула головой, - танцуй.

   Валентин пробился на прием к заму наместника семнадцатого декабря. Ему было назначено в хренову рань, в полвосьмого утра. Граф да Айгит в полевой форме Охотников принимал его в Адмиралтействе. Увидев на вешалке в углу кабинета зимнюю куртку от этого же комплекта, Валентин понял, что граф появился до рассвета только ради него и снова уйдет в город, едва рассветет, как каждый день в течение всего этого месяца. Приветствие было кратким, почти скомканным. После него сааланец вопросительно взглянул на байкера, и тот заговорил.

   - Я здесь из-за ситуации с Полиной Бауэр. Безопасность портала "Ключик от кладовой" обеспечивал я, и я хочу убедиться, что вам известно положение вещей.

   - Положение каких вещей? - спросил да Айгит.

   - Ситуация с ее деловой репутаций, - сказал Валентин и выложил на стол папку с подшивкой сканов, найденных в сети, толщиной с магазин от АК.

   - Что там? - неприязненно покосился на папку граф.

   - Образцы порочащих высказываний в адрес Полины Юрьевны.

   - Образцы? - уточнил Дейвин. - Не весь материал?

   - Нет, повторяющихся источников и репостов там нет.

   - Спасибо, - граф вздохнул и придвинул папку ближе к себе. - Я выясню это.

   - И вам спасибо. Всех благ, - ответил байкер, поднимаясь.

   Закрыв за собой дверь, он еще из коридора позвонил Марине.

   - Мариша, я только что от зама наместника. Документы я отдал, а там уж... Ну да... Да знал, конечно... Но попробовать-то было надо. Угу, попробовал. Ну, папку он взял. Ага.

   Закончив этот содержательный разговор, Валентин Аркадьевич миновал проходную, сунул комм в карман и пошел к машине.

   Дейвин в это время уже звонил Ивану Кимовичу, наскоро пролистав содержимое папки. Но разговор его не порадовал. Выслушав его, Иван сказал:

   - Ну Дэн, за общее благополучие всегда кто-то платит. Иногда репутацией, иногда жизнью, тут уж как повезет. Она сама это выбрала. И судя по ее делу, выбирала последовательно и осознанно.

   - То есть вы ничего не будете делать? - уточнил граф.

   - Нет, - ответил безопасник. - Если ее восстановят в правах и снимут судимость, она будет вправе подать в суд на этих людей. Но сначала ей придется доказать их причастность к этим высказываниям.

   - Иван, я понял, - вздохнул Дейвин.

   - Дэн, пока ты еще тут, хочу спросить - а сотрудники Фрунзенского РУВД все еще у вас?

   - Да, у нас, Иван. Объяснения пишут. Как напишут, сразу вернутся.

   - Сколько ж там писанины-то, ведь три недели уже, - вздохнул безопасник.

   - Полметра от стола примерно, - "обнадежил" собеседника граф.

   - Ясно... вы их там не обижайте, по возможности.

   - Иван, - вздохнул Дейвин, - мы стараемся. Но мы разные. Если что, мы не со зла.

   - Живыми хоть вернете? - мрачно осведомился безопасник.

   - Да, не сомневайся, - заверил его заместитель наместника. - Слово дворянина.

   Тот разговор был, пожалуй, самым тяжелым из всех, при которых Полина вызвалась присутствовать. Маркиз, довольно быстро свернув формальности вроде "как твое состояние" и "есть ли у тебя мысли относительно решения графа Скольяна", решительно сказал: