Между двух миров (СИ)

— Это сделали люди, отта, хоть я и считаю их нелюдями! Они накачали мальчишек успокоительным и пока сцеживали яд, держали в холодильнике. На местах, где бросили тела, найдены граффити с лозунгом антиадарской коалиции — воздух для людей.

Двери открываются и вы выходите в коридор. Это закрытое отделение, тут почти нет людей и всего пять пациентов, вас встречает управляющий больницей, маленький человек в очках и с залысинами, и глава токсикологического отделения. Ненужные разговоры утомительны, ты обходишь мужчин и, не сказав ни слова, идешь в палату.

Палата напоминает солярий, здесь специальное освещение. Вместо кровати матрас на полу от стенки до стенки. Он лежит на боку, спиной к дверям, поджав ноги к груди, он голый и ты видишь изумительной красоты узор чешуи по всей правой стороне его тела. Ты слышишь, как медленно бьется его сердце и еще медленнее течет кровь по венам, он чувствует тебя, поворачивает голову и меж губ вздрагивает кончик раздвоенного языка. Он улыбается и ты видишь, что верхняя, левая игла сломана.

— Вставай, мы едем домой. Хочу чтобы тебя осмотрел доктор Меррато.

Он садится к тебе лицом и тянет шею, обхватывает себя за плечи и мотает головой.

— Мы не можем бегать туда-сюда, — говорит он. — Если ты хочешь чтобы я жил здесь, то стоит научиться доверять их медицине.

Ты молчишь, то, что ты сейчас чувствуешь, ближе всего к жажде искупления, и хотя в его словах ты слышишь прощение, он не каур и не отпустит тебе твои грехи. Не заберет вместе с памятью твои долги и не выдаст вместо них чистый лист.

— Ты уверен?

— А ты? — спрашивает он в ответ. — Люди никогда не согласятся на наши условия. Сколько бы яда мы им не ввели, они будут сопротивляться. Ненависть это их иммунитет.

Ты киваешь, дознаватель внутри тебя шевелится и поднимает голову.

— Следователя зовут Владислав Гереро, он хочет поговорить с тобой, ты готов?

— Если он запретит тебе их искать, то я расскажу все, что помню.

— Слишком щедро, они развоплотили двоих, — говоришь ты.

Его сломанный клык на человеческой стороне лица, делает тебе больно. Он это видит и говорит:

— Никаких имплантатов, хочу оставить так. На память. И тебе стоит думать немного иначе, скольких еще они убьют, если твоя месть будет служить для них оправданием?

В такие момент ты вспоминаешь сколько лет его бесконечной сущности и сколько жизней он прожил, прежде чем вы встретились.

— Тебе нужна еда, вода или адвокат? — говорит Гереро, входя на его территорию. Следователь шутит, но Фархад шуток не понимает и чуть наклоняет голову к правому плечу. Это вопросительный жест, который Гереро не считывает. Он принес с собой стул и теперь не понимает куда его поставить — пол мягкий. Еще Владислав шурится от слишком яркого света и сильно потеет, для человека в палате очень жарко. Стул он отдает охраннику, закрывает дверь и садится на пол. Ты наблюдаешь за ними через внутренние камеры на посту охраны. Это неожиданный жест со стороны Гереро и ты благодарна.

— Вы давно живете в Штатах? — спрашивает Гереро. Вы договорились, что он не будет ничего записывать в блокнот или на терминал. Гереро согласился отложить официальный допрос свидетеля и подождать пока Фархада выпишут из больницы.

— Ты хорошо говоришь на латти, — добавляет Гереро.

— Он похож на вестэри, — отвечает Фар. — Вообще-то моей сущности много сотен лет, мои корни помнят Вестников, а ваши языки очень похожи.

Ты улыбаешься, он хвастается, хочет произвести впечатление.

Гереро поднимает брови, изображая удивление и кивает, вроде как выражая почтительность.

— Так давно вы здесь?

— Я помню последние десять лет, — отвечает Фар.

— Но живете вы здесь дольше? — настаивает Гереро.

— Отта Ксарави впервые привезла меня в Латирию тридцать лет назад.

— Значит у тебя была другая жизнь? Ты ее не помнишь?

— Память прошлых жизней накапливается медленно, я вспомню предыдущую ипостась после первой сотни, — отвечает Фар. — Примерно. Зачем вам эта информация? Хотите узнать о нас побольше, купите книжку, “Между двух миров”, отта написала ее пятнадцать лет назад, она все еще продается в букинистических магазинах.

Гереро кивает.

— Хорошо, назови, пожалуйста, свое полное имя.

— Зачем, вы же не ведет протокол?

Гереро снова кивает.

— Тогда давай перейдем к тому дню, когда все случилось. Утром, как я знаю, ты был в лаборатории, потом отта отвезла тебя в школу, так? Ты обычно сам возвращаешься домой?

— Да, иногда она присылает за мной машину.

— А в этот раз?

— Нет, я сказал что доберусь сам.

— Но до дома ты так и не добрался? Так куда же ты пошел после занятий?

— В Сад Трех Сестер, — отвечает Фар. — Отта позвонила около пяти и сказала, что у нас к ужину будут гости и я захотел прогуляться. Мне нравится Скорбный Сад, там никогда не бывает людей. А еще он кажется мне самым честным из всех памятников вашей культуры.

— Интересное мнение, — говорит Гереро. — Ты считаешь что нашу культуру лучше всего отражает горечь потерь?

— Нет, я имею в виду время, которое идет для вас очень быстро.

— Ну что ж, в этом ты прав, но давай вернемся к твоей прогулке, сколько ты там пробыл? В парке?