Между двух миров (СИ)

Прожектора внутри разгоняют мрак, образуя яркий круг в центре. Ольга опускает голову, долго смотрит себе под ноги, привыкая к освещению, потом вскидывает голову и вздрагивает, это чувствуется даже через экран, ты не успеваешь рассмотреть, как картинка снова исчезает. Звук все еще передается, ты слышишь как кого-то тошнит. Раздаются вопли. Гнусавый голос и звонкий, женский, почти хором орут и гонят кого-то из ангара.

Ольга снова открывает глаза. Ты слышишь, что ее дыхание участилось.

— Смотри, — говорит детектив Полански, голос ее становится низким. — Смотри, потому что я не знаю насколько меня хватит, мне кажется меня тоже сейчас стошнит.

Она говорит это очень тихо, чтобы слышала только ты, но рядом вдруг оказывает Гереро.

— Полански, тебе плохо? Здесь не блевать, выйди на воздух!

— Слава, ты видел когда нибудь такое? — спрашивает Ольга. В кадре крупным планом появляется лицо Гереро, небритое, невыспавшееся и бледное. Сильный контраст в сравнении с тем, каким ты увидела его впервые. Владислав Гереро трет свой высокий, гладкий лоб и качает головой.

— Такое дерьмо даже у меня впервые.

— Жуть, конечно, но зачем они всю эту хрень придумали про холодильники и яд? — спрашивает Ольга и бросает взгляд через плечо Гереро, туда где стоит детектив из Трийе. — Эй, Балок! Как тебе место преступления? Уже видел такое?

Трийец дергает головой и усики торчащие из его ноздрей, шевелятся, как живые.

— Дважды, — отвечает детектив Балок. — Жаль я не кочевник, сплясал бы на костях джа.

— Плевать я хотела на кочевников, объясни какого рака вы выдумали всю ту муть для прессы?

Лучи прожекторов пересекают друг друга за спиной трийца, тот в отчаянии закидывает голову и поднимает руки над головой, и тебе кажется будто сейчас ты услышишь молитву Творцу.

— Я думал, дело раскрою, если найду ответ на этот вопрос, но тут все оказалось банально, змееныши подсуетились. Посмотри, это же чистая ритуальщина, а значит по их части! Разборки у них какие-то между собой. Все жертвы из Дома Амирас, значит этого психа я бы искал среди Рае.

Ольга непроизвольно кивает, похоже она с ним согласна, поворачивает голову, находит в толпе первого попавшегося человека с чемоданчиком в руке и кричит:

— Эй, док, а можно определить из какого святого семейства наша жертва?

Все это время в кадре мелькают люди, ходят вдоль периметра туда-сюда, глядя себе под ноги, другие висят под потолком ангара с фонариками. Ольга упорно избегает смотреть в сторону тела.

Тебе не с чем работать и ты теряешт терпение.

Гереро, который все также стоит рядом, кладет Ольге руку на плечо. Та проводит его руку взглядом, и он отдергивает ее.

— Полански, — слишком фамильярно, как тебе кажется произносит Гереро. — А кто это у тебя в машине?

— Мой подарок тебе ко дню Святых Имен, Славик, — отвечает Ольга. — Но чтобы его получить, надо нарушить парочку заповедей. Нужен ли тебе консультант по этому делу так, как он нужен мне?

Ровное лицо Гереро идет волнами, но он ничего не уточняет, а лишь закрывает глаза и кивает.

— Знал же что без фокусов тут не обойдется, — говорит начальник отдела экспертизы, не открывая глаза. — Сейчас эксперты закончат, разъедутся и я всех отсюда выгоню, годится?

— Вполне, — отвечает детектив Полански.

— Кто тут спрашивал про Дом? — кричит чей-то голос из темноты в другом конце ангара. — Анализ яда говорит, что этот из Рае!

Все в поле зрения Ольги в эту секунду замирают. Ты проверяешь связь, на всякий случай, вдруг синхронизация пропала, но с техникой все в порядке, это люди замерли от испуга.

— Вот же дерьмо, — говорит Ольга. — Будем тянуть жребий, кто уведомляет родственников?

— Не придется, — говорит Гереро и смотрит на ручной терминал. — Они уже здесь.

— Как это? — спрашивает Ольга.

— У них вчера мальчишка пропал — отвечает Гереро, — Когда нашли тело, мы их сразу уведомили. Нужно опознание.

Ты вздрагиваешь от стука в стекло, поворачиваешь голову и видишь рыжую бороду и лысую голову. Прячешь планшет в бардачок и выходишь из машины. Рядом с Ольгиным орионом стоит красивая, длинная верона, а на заднем сиденье ее сидит Халисс Рае.

— Это не неуважение, — уточняет Гедда, — а чтобы не кланяться тебе прилюдно.

Ты не можешь понять, шутит он или нет.

— А где Надира? — спрашиваешь ты Гедду, но тот почему-то не смотрит в глаза. Внутри него сцепились верность Дому и привычка всегда говорить тебе правду.

— Заболела, — отвечает вард.

Привычка кажется успела атрофироваться за триста лет.