Между двух миров (СИ)

И она закрыла глаза и сдалась на милость его губам, тянулась за ним. Нуждалась. Это было своего рода тоже признание. От неё. В этот чувственный момент полный нежности и томления она не просто забылась в водовороте бешенной страсти, а позволила себе любить этого мужчину, вопреки совести и морали. Её сердце принадлежало двум. Разделено строго пополам и что делать с этими метаниями Оксана не представляла. Глубоко не важно, где собирался взять её Мирослав. Оксана не смогла бы ему отказать, даже если он захотел бы заняться сексом посреди улицы. Всё не важно. Девушка самозабвенно стонала, полностью отдаваясь его напору.

Мирослав не спешил. Свою упрямицу он раздевал долго, целуя каждый миллиметр открывшейся кожи. Старался переубедить упрямицу. Ласкал её бархатистую кожу и с удовольствием слушал её чувственный голос. Остановился только когда девушка дрожала в его руках: обнаженная, разгорячённая, желанная. Он взял её у шершавого дерева прямо возле окон избушки. Приспустил штаны и вошёл в жар её тела.

Оксана захлёбывалась стонами, принимая каждый выпад мужчины. Пальцы с силой сжимали мощные плечи то ли в попытке удержаться, то ли от переизбытка чувств. Всё равно. Оба растворились в лавине удовольствия. Оглушённые её силой и неукротимости.

Оксана бы обязательно упала после такого сильного оргазма, если бы Мирослав её не поддержал. Мужчина и сам выглядел уставшим. Он разложил скинутую на землю одежду, одел свою рубаху на голое тело девушки и вместе улеглись на импровизированное ложе.

— Моя рубаха приобретает с тобой особое значение.

Они лежали и смотрели в бездонное вечернее небо. Мирослав выглядел донельзя довольным и умиротворённым. — Он не мёртв. Фраза прогремела не хуже пушечного выстрела, которого это небо над головой ещё не слышала. Она неловко повернулась на бок, нашла его глаза и твёрдо произнесла:

— Мой жених жив. Это мой секрет. Мирослав смотрел на неё напряжённо. Осуждает или нет? — Кто твой жених, Оксана. Скажи, я должен знать.

В этом поединке взглядов никто не сдавался. Любовное томление ушло. На смену ему была лишь собранность и напряжённость. Оксана готовилась открыть свой главный секрет. Теперь речь шла о чём-то большем, чем просто любовь. Их доверии. — Я родилась в Минске в 1987 году и вернулась в прошлое, когда мне исполнилось 25.

Мирослав запнулся и покачал головой. Он решил, что девушка неудачно шутит, потому свой следующий вопрос задал с улыбкой. — Что ты такое говоришь?

Оксане было не до смеха. Её не остановить. Слова горохом посыпались из открытого рта. — Я говорю, что я случайно попала в 11 век накануне свадьбы. Ты хотел правды, вот она. Делай с ней, что хочешь.

Мирослав и дальше смотрел в эти небесно-голубые глаза. И молчал.

— Ну скажи же хоть что-нибудь, чёрт тебя дери!

И он сказал. Не то, что Оксана хотела услышать. — Я нарушил своё слово ради блаженной, — потрясённо выдохнул мужчина. Девушка встала и оделась. В каждом движении сквозила суета и нервозность. Мирослав отвернулся. Конечно, он не поверил ни единому слову. Впервые мужчина чувствовал себя таким: обманутым и потерянным. Он не знал, что ещё добавить. Неожиданное открытие выбило из колеи. Мирослав ушёл тем же июньским вечером. Оксана легла в постель. Она сама разрушила свою сказку. Зачем? Отец когда-то учил, что в отношениях нет места лжи. И вот она, смотрела прямо в серьёзные мужские глаза, делясь своей невероятной историей. Оксана тоже была уязвимой и ранимой. Что ж. Она не сопливая девчонка и не будет рубить с плеча. Правда слишком невероятна, чтобы принять её сразу. Она даст время своему средневековому кузнецу. Столько, сколько на это требуется. Вот только что делать с Алёшей? — Ну хватит! Оксана решительно пошла к закрытой двери и толкнула её, словно пыталась убрать деревянную преграду со своего пути. — Аристарх Олешевич, а давайте-ка по чайку. Седовласый старик оторвался от книги и недовольно покачал головой. — Не того выбираешь, девка. Оксана полностью проигнорировала его слова и села за стол. Волхв лишь печально покачал головой, хотя и пошёл заваривать малиновый чай. — Имей в виду, если умрёшь здесь, там ты не появишься. — Поцелуй стужи. Я помню. Нет. Увлекаться переходами не планирую. Но мне нужен разговор. С вами в том числе. Старик, кряхтя, установил в центр стола пузатый самовар. Всегда собранный и спокойный. Оксана невольно задалась вопросом, а сколько на самом деле знает этот седовласый волхв? — Слушаю тебя, девонька.

Она не стала дожидаться, когда Аристарх Олешевич со свойственным старикам неторопливостью расставит чашки и блюдо с малиновым вареньем. В Оксане кипела и бурлила энергия и нетерпеливость. — Я не буду способствовать тому, чтобы Мир стал защитником.

Волхв кивнул девушке, как будто соглашаясь с её позицией.

— Видишь ли, деточка, у каждого из нас есть своя судьба и все ей следуют. То, что написано на роду — не исправишь и не вычеркнешь.

— Это вы меня так культурно послали? Смею разочаровать. у меня очень упёртый характер.