Между двух мужей

Тетушка завертелась, засуетилась, завелась, застрекотала сыпучей скороговоркой – и в конце концов все мы, сами того не заметив, оказались рассаженными за большим, сверкавшим антикварной Капиной посудой столом. В бокалах кипело шампанское. Розовые куски семги, языка и других яств исходили слезами, салаты ссыпались в тарелки – и я лишний раз убедилась в том, что возможность хорошо пожрать на халяву примирила бы на время даже бен Ладена и американского президента.

Между нами бесшумно сновала коренастая крепенькая девчушка в синем форменном платье. Как объяснила Капа, это была Лида – официантка из ближайшего ресторана. За умеренную плату Лида подрядилась взять на себя обслуживание Капиных гостей.

Немного отмякшая после своего ступора Капитолина отпивала шампанское мелкими глоточками и часто облизывала губы. Некоторое время тишину нарушал только скрип индюшачьих костей на зубах гостей.

– Знаете, Раечка, – начала Капа и повернулась к Вадиковой матери с бокалом в маленькой лапке, – мне так приятно, что вы не стали осуждать нас… У вас с Вадиком такое взаимопонимание – такое, такое! – это редкость сегодня! Он говорил мне, что вы все поймете, но я так страшилась нашей с вами встречи, так волновалась, места себе не находила – просто как девочка…

– Напрасно, напрасно, – прогудела Раиса. – Своих детей я воспитывала по японской системе: ничего им не запрещала. Ребенок должен сам найти то место, в котором он почувствует себя полностью гармонично. Главное – не мешать! Тем более что Вадик рос очень талантливым мальчиком! Просто он все время в поиске, и здесь для матери главное – не мешать. Он должен сам, самостоятельно, отобрать для себя все нужное. В том числе и людей, с которыми ему комфортно, чтобы начать творить. А творчество…

– Чушь собачья! – отрезала Зинаида. – Не хочешь детей воспитывать по-человечески – не рожай и не позорься! А если обзавелась дитем – рóсти его как следует, без всяких там ваших япошских технологий, ясно? Чтобы он потом тебе мог в ножки поклониться за все заботы! Это нынче редкость. Есть такие матери, которые о сыновьях-то и внучках в последнюю очередь думают. Потому что им вдруг замуж приспичило!

– Зиночка, деточка моя родная, ну зачем же ты меня обижаешь, – робко встряла Капитолина. – Сама подумай: разве я не заботилась о Борюсике? Боже мой, да я неделями глаз не смыкала! Борюсику всего шесть лет было, когда мы остались с ним вдвоем. Это ужасный год был, мальчик все время болел, то одно, то другое – грипп, корь, сальмонеллез, а потом он как-то подцепил от одноклассника свинку… Мальчик чуть не умер тогда! Лежал, помню, вот на этом диванчике, такой безучастный, мокрый, горячий – а лицо раздувшееся, глаза, как щелочки; наклонюсь я над ним – он весь жаром пышет, меня почти не слышит, как же я боялась за него, господи!.. И эти мои вечные гастроли, я ведь звонила ему из каждого города; а подарки? Когда он попросил мопед, я продала свои лучшие сережки…

– Не помню, чтобы я уж так часто болел, – негромко и как-то растерянно пробормотал Борюсик, поднимая на нас водянистые глаза с набрякшими веками. Он крайне неаккуратно ел и сейчас уже сидел, весь обсыпанный крошками и сахарной пудрой. – Свинка – это вообще редкое сейчас заболевание, уж поверьте педиатру, а мопед я скоро забросил…

– Я всегда старалась быстро поставить тебя на ноги, вот ты и не помнишь о своих болячках, – отмахнулась Капа. – А сейчас ты вырос, ты, слава богу, взрослый, семейный человек, и поэтому я, мне кажется, могу позволить себе…

– Давайте сменим тему! – Я жестом попросила официантку наполнить бокалы. – И чтобы покончить с этими выяснениями отношений, нужно просто всем дружно выпить под торжественный тост. И конечно, это будет тост за счастье молодых!

Зинаида демонстративно отставила от себя фужер. Борюсик тряхнул головой, как будто отгоняя какую-то неприятную мысль, и последовал примеру остальных, уже потянувшихся к новобрачным со своими бокалами. Раздался переливчатый звон, мы дружно выпили. Капа метнулась к магнитофону, стоявшему на этажерке, и полилась бодрая музыка. Все застучали стульями, по комнате пошло движение – Борюсик, разминая в пальцах сигарету, направился в кухню, Раиса, не обращая ни на кого внимания, раскинула руки в танце, дочка Светочка потянулась через стол к вазочке с бананами, Илона листала какой-то женский журнал… слава богу, напряжение наконец спало.

Вадик, который до сих пор не проронил «на публику» ни слова, обеими руками нежно обхватил лицо покрасневшей женушки:

– Я люблю тебя! Умереть мне на этом месте, если я не люблю тебя! – прочувствованно сказал он и, наклонившись, крепко поцеловал ее в губы. Капитолина усталым счастливым движением опустилась в свое кресло, машинально комкая в дрожащих пальчиках салфетку. Вадик сжал ее руку, не глядя, подхватил со стола свой фужер, запрокинул голову и залпом влил в себя золотистую жидкость.