Между двух огней

С трудом сдержавшись, чтобы не показать злополучному окну неприличный, жест, я поднялась на крыльцо и споткнулась о брошенную на пороге бейсбольную биту. Теперь уже сдержаться не удалось: я выругалась сквозь зубы и подняла ее. На твердом дереве была ясно видна свежая вмятина. Откуда она? Насколько мне известно, брат не играл в бейсбол. Он вообще не очень дружил со спортом, так зачем же ему бита? Заподозрив что-то неладное, я заторопилась домой.

Эрик и в самом деле сидел за столом. Перед ним стояла банка пива, лежала коробка с пиццей. В раковине громоздилась гора немытой посуды. Он опять не удосужился навести за собой порядок.

– Привет, сестренка! Как прошел день?

Я пожала плечами:

– Как обычно. Работа, работа и еще раз работа. Там на крыльце бита валяется. Твоя?

Брат кивнул:

– Да… Помнишь заброшенные дома, к югу отсюда? Говорят, там опять хулиганят. Кому-то разбили то ли стекла, то ли фары. Вот, взял у ребят биту. Мало ли нападут.

Я покачала головой:

– Не стоит так, Эрик. Если ты проломишь кому-нибудь голову – в полицию заберут тебя, а не их.

Он отмахнулся:

– Да не собираюсь я никому ничего ломать. Просто на человека с битой не каждый рискнет нападать. Сможешь мне подкинуть немного деньжат?

Я покачала головой. В крови все еще бурлил адреналин и я с трудом сдерживалась, чтобы не наорать на него. Ну сколько можно? Словно я печатаю эти деньги! Я же только вчера говорила ему, что до зарплаты сама на нуле. Он же переменился в лице, словно я обязана была ему выложить столько, сколько он потребует:

– Ну Лаура… У меня не осталось ничего…

Я кивнула на его «ужин»:

– На это же ты как-то нашел?

Он покраснел:

– Я же должен чем-то питаться!

Я вздохнула, чувствуя, как ярость уступает место отчаянию. Этот разговор повторялся практически каждый раз, когда мы с ним встречались. Он просил денег, я пыталась объяснить ему, что просто не могу обеспечить все его прихоти. Эрик был любимчиком родителей, пока они были живы, и я не возражала. Я и сама очень любила своего красивого, ласкового братишку. Но симпатичный мальчуган вырос в избалованного парня. Теперь его запросы не ограничиваются сладостями и игрушками, а родителей, которые могли подарить ему все, уже нет… Только брат упорно не желает понимать это, продолжая требовать все больше и больше.

– В холодильнике полно продуктов. Даже готовить ничего не нужно – просто сунь в микроволновку и разогрей. Я плачу за твою учебу, оплачиваю все счета, покупаю еду и одежду… Большего я просто не могу, Эрик.

Он встал из-за стола, со злостью отшвыривая стул ногой:

– Так, может, тебе найти работу, где платят больше? Чтобы мы, наконец, перестали жить, как нищеброды!

Я просто не нашла слов от возмущения. Так и сидела, разинув рот, пока он поднимался в свою комнату. А потом просто упала на стул и разрыдалась. Ну за что мне это все? После смерти родителей все полетело вверх ногами. Мне пришлось бросить колледж и поступить на курсы секретарей. Потом – долгие поиски работы, пока я каким-то чудом не прошла собеседование к мистеру Лэнгдону. За это время все сбережения растаяли, мне пришлось заложить дом, отказаться буквально от всего.

В этот трудный период я не стала экономить только на одном – образовании Эрика. Брат артачился, но я заставила его поступить в колледж. Сказала, что только так он сможет мне помочь по-настоящему. Только получив образование и устроившись на нормальную работу.

Потом жизнь, кажется, начала налаживаться. Я постепенно расплачивалась с долгами. Эрик учился. Листер Лэнгдон доверял мне все новые и новые задачи. Работать приходилось просто на износ, но и зарплата росла. Кажется, еще немного – и мы бы выбрались из трудного периода… И тут я заметила, что мой брат сильно изменился.

Мы всегда доверяли друг другу. Я могла пожаловаться ему на особенно сложное поручение. Он – на строгого преподавателя или кого-то из однокурсников. Мы не лезли в жизнь друг друга, но всегда могли просто поговорить, посоветоваться. А тут вдруг братишка замкнулся в себе. Стал приходить все позже и позже. Я и сама задерживалась допоздна, но соседи, особенно из дома напротив, не упускали случая пожаловаться на брата. Вскоре и я стала замечать, что он стал грубым и резким. Но на все вопросы брат только глубже замыкался в себе, и теперь я уже не могла понять, в какой момент утратила его доверие…

Со вздохом я встала и поплелась к раковине, прихватив по пути пустую пивную банку и коробку из-под пиццы. Я устала и с трудом передвигала ноги. Но посуда сама собой не вымоется, а Эрик, похоже, ее мыть совсем не собирался. Конечно, можно было подняться к нему и попробовать пристыдить, но на второй раунд ссоры с братом сил просто не оставалось.