Между двух огней

– Извините меня, Тим. Но княжна – особа своевольная. И капризная. Попросите отнестись с пониманием.

– Кажется, Айвен, я нашел ваше слабое место – засмеялся банкир. – Я еще не слышал от вас такого тона. Не переживайте, я все устрою.

– Тогда я хочу вам сказать, что Морганы и Форд в сентябре начнут выводить деньги в штаты. Через Швейцарский Расчетный Банк.

– От немцев? Несмотря на дефолт?

– Германия выкупает пакеты акций. Через Ротшильдов.

– Креди Суисс?

– Да.

– Я забыл сказать, Совет Директоров выкупает ваш предыдущий прогноз за пятьдесят тысяч фунтов. С условием эксклюзивности.

– Мне кажется, Тим, или если бы я не упомянул эту историю, вы бы забыли меня порадовать?

– Не нужно, Айвен. Я был намерен поставить приятную точку в конце разговора. И с досадой признаю, что ерундой вас не удивить. Информация точная?

– Гм. Это – прогноз. А вы знаете, что мои прогнозы в основном сбываются.

Размышляя о предстоящей встрече с Ротшильдом, я пытался вспомнить все, что знал. То что я помнил, во многом, было официальной историей. А значит неправдой. А правда, частично, была в том, что занимая не самое главное положение в финансовой системе Англии, он был ключевой фигурой. Реальным человеком, сделавшим то будущее, в котором я потом жил. По большому счету он был тем, кого потом назовут решальщик. Решал вопросы американских денег в Европе. Исподовль, и незаметно для нанимателей, затаскивающий слегка сдающую, несмотря на кажущееся величие, банковскую систему Англии под американские деньги. И, в конце концов, обеспечивший абсолютно уникальное положение Английскому капиталу. Не один, и во многом случайно. Но он задал тренд. Лечь под амеров, чтобы потом стать с ними равноправным партнером.

В этом раскладе блестящая организация монопольной торговли бриллиантами была почти целиком его заслуга. Идея не его. Но как он все организовал! И вот в эту запущенную и отлаженную машину попал камешек. Новые прииски. Камень не мелкий, чтобы стереться в пыль. Не крупный, чтобы машину остановить. А такой, – при каждом обороте, машину немного заедает. И больше Густава Ротшилда никто не заинтересован, чтобы это все прекратить. Потому что цели, как было сказано – более важные, чем алмазный бизнес. Пусть и очень крупный.

А сам он – ничего такой дядя. Не трус. Воевал по-настоящему. Ходил в атаки. Очень, очень озабочен реноме. Уже сейчас журналисты пишут будущею легенду. Ну, вот на это и будем давить. Что легенды при столкновении с фактами выглядят мерзковато.

В четверг утром меня разбудила экономка. Я пол ночи трепался с Наташей. Глаза у мадам Жаклин были квадратными.

– Мсье Авен! Там какой-то шутник позвонил. Уверяет, что его зовут Энтони Ротшильд, просит вас к аппарату.

Глава 31

У евреев всегда есть, чему поучится. Их способы решения проблем, если отстранится, всегда остроумные, и эффективные. Энтони Густав Ротшильд, потомственный австрийский барон, спокойно пользовался своим титулом в Англии. Не будучи английским аристократом, он именовался «сэр» даже в Виндзорском дворце, не говоря о прочих американцах. На равных общаясь с английской верхушкой, он ни у кого не вызвал даже тени сомнения. А всех дел – инициировать признание австрийского титула всеми Европейскими монархиями. С учетом того, что большинство из них, в той или иной мере было Ротшильдам должно, этот бесплатный, в общем-то бонус, выглядит прикольно.

Улица Рамо – совсем коротенькая улица неподалеку от Вандомской площади. Сравнительно небольшой ресторан Жако был арендован полностью.

– Мсье, ресторан закрыт. – сообщил мужик на входе. Пришлось представиться. В гардеробе нас окружили пятеро охранников и попросили сдать оружие. Заверения не подействовали, и эти скоты все равно охлопали нас по карманам. Детский сад. Я ножи не люблю, но это ничего не значит. А тут хоть весь обклейся, главное в карманах ничего не держать!

К столику в центре ресторана нас подвел тот самый мужик, что подходил ко мне в кафе. И весьма поставленным голосом произнес:

– Барон Мейдель. Мсье Кольцов.

Обошел столик, и стал за спиной сидящего за столом Ротшильда. Надо полагать начальник охраны. Как минимум здесь.

Мужик за столом не впечатлял. Ну да, аура власти и богатства. Но на столе перед ним лежал кисет, в руках он держал трубку, в которой чем-то там ковырялся. На нас он бросил короткий взгляд и опять занялся трубкой. Помолчали.

– Мы знакомы, барон? – наконец открыл рот банкир.

– Да – скучающе произнес Яков – в шестнадцатом году мы были представлены на обеде, данном Великим Князем в честь союзников.

А Мейдель-то каков! Званые обеды Императорской семьи, лейб-гвардия, то, сё, и не подумаешь, что недавно в подворотне по башке настучали! А глянешь – прямо одного поля ягоды. Спина прямая, взгляд рассеянно флегматичный…

Мне надоело стоять, и я прошел к соседнему столику, взял пепельницу и стул. Уселся напротив Ротшильда, и достал сигареты.

– Присаживайтесь, Яков Карлович.