Между двух огней

Оказывается, соседние мастерские тоже принадлежат Батисту. За время работы у него я, видимо, не понял, с кем имею дело. В большом помещении лежало оружие. Чего здесь только не было! Я залип возле пулемета Браунинга, такого же, каким Сухов решал вопросы с басмачами. Оторвавшись, попускал слюну у станкового Максима. Но цены… Пулемет Браунинга отдавали за двести фунтов. А Максим и вовсе за полторы тысячи долларов. Правда, с внушительным боезапасом, но все равно дорого. Скромно взял четыре гранаты F-1, и патроны к нагану и люггеру. Чем впечатлил Батиста невероятно.

За весь пакет услуг он запросил всего пятьдесят долларов. Заодно предложил убежище — пересидеть розыск, медпомощь — если понадобится, обеспечить алиби, новые документы, совсем как настоящие. И все это за жалкие тридцать процентов от добычи, которую он готов помочь реализовать…

Мэтр Планель, поверенный в делах Мейделя — обычный парижский нотариус. Внешне затрапезный, то есть неброский. Но я хорошо помню, что Портос, из «Трех Мушкетеров», после смерти нотариуса Кокнара, на его деньги купил себе баронство в Нормандии, с огромным замком. Мейдель нас представил друг другу, и на этом его участие в разговоре ограничилось. Всего за пятьдесят франков, через час, мы стали обладателями комплекта документов, в которые оставалось всего лишь вписать имя представителя компании «АфроБалканИмпекс». Что выкупил у г-на Мейделя пай за шестьсот тридцать фунтов.

— Кольцов! Откуда ты знаешь все эти крючкотворские тонкости?

— Я учился в Политехническом Институте. Там не до глупостей. Никому не интересно, какие стати должны быть у полковой лошади. Там для жизни знания дают.

Мы сидим в кафе на площади Бурбон, рядом с МИД Франции на К-д-Орсэ. Барон оказался фантастически дремуч в тонкостях бюрократии. И на простой вопрос, есть ли у него паспорт слегка завис. Заверил, что гражданство получил еще в двадцатых, но паспорт где-то затерялся. Когда я поинтересовался, как он со мной собирается ехать за границу, в поисках сокровищ, он порозовел. Потом сказал, что если вернуться домой в Бургундию, то в префектуре паспорт ему сделают всего за пару недель. Я вздохнул, и прямо от нотариуса протелефонировал мсье Широ, чиновнику французского МИДа. С этим господином Иван собирался выехать во Французскую Полинезию. Мсье Широ планировал быть послом. А Ивана он хотел взять торговым атташе. Всего за триста английских фунтов. Но кризис. И узнав, что у мсье Колтцофф к нему дело, он обрадовался, и попросил быть в кафе к обеду. Где они спокойно все обсудят. И вот мы сидим и лениво пикируемся с Мейделем.

— Вы ненавидите офицерство, Кольцов! Я вообще не понимаю, почему вы не перешли к красным?

— Они хотят меня убить.

— А почему тогда так презираете белых?

— Они тоже хотят меня убить.

— Просто убить?

— Нет, у белых — после сложных ритуалов. Ну, там про Россия гибнет, и защитим родину от вандалов. Но суть одна. По мнению белых я должен умереть. Желательно красиво. Но и так сойдет тоже.

— Ты циник.

— А кто без недостатков?

Мсье Широ, узнав, что нужен паспорт, деловито обозначил таксу в тысячу франков. Завтра паспорт будет готов. Вкусно отобедав за наш счет, получив аванс, и записав данные Якова, он отбыл дальше служить Франции. Мы допивали кофе.

— Простите господа, я услышал русскую речь, и не мог не подойти к соотечественникам. Вы позволите?

Рядом стоял смутно знакомый мне мужчина, дорого и модно одетый. Где я его видел? По виду — ровесник Ивану и барону. Он между тем сел к нам за столик и махнул официанту.

— Позвольте представиться, господа. Григорий Зарецкий, бывший приват-доцент. Сейчас по торговой части, выправляю паспорт, для поездки в Англию.

Посмотрел на Мейделя, потом на меня и обаятельно улыбнулся. И я вспомнил его фото. Толкнул ногой барона, чтоб не представлялся. Мы с ним договорились не особо козырять своими настоящими именами. Потому что захватывали Мейделя всерьез. Поэтому сразу договорились, что его я буду посторонним представлять Николаем Егоровичем. Я закурил.

— Не стоит, Сергей Михайлович. Мы вам не интересны, от слова абсолютно.

Перед нами за столиком сидел Сергей Михайлович Шпигельгласс. Резидент Советской разведки. Он ощутимо напрягся.

— Мы знакомы?

— Упаси бог! Достаточно того, что я вас знаю. Резидент ГПУ, работаете по Германии и Франции, и формируете агентурную сеть. Зря вы к нам сели.

— А зачем он к нам подсел? — поинтересовался барон.

— Ну, а вдруг вербануть получится? Он сейчас любой агентуре рад.

— Господа, кажется вы ошибаетесь.

— Да полно вам, господин Шпигельгласс. Не нужно. Я знаю все, что вы скажете. Да и что дальше будет. В любом из вариантов. Изложить?

Он уже огляделся и пришел в себя. Увидел, что захват вроде не предполагается, и чуть успокоился. И ему стало жгуче интересно, кто это его так хорошо знает. Зря я. Это все подрыгивающая бодрость, что я ощущал с момента попадания.

— Ну, вы можете попробовать нас чем-нибудь купить. Можете как-нибудь напугать. Только я говорю, зря это все. Вам бы о себе побеспокоится.